Ленин. Книга 2

Думаю, что самые честные страницы жизни были прожиты Бухариным во время эпопеи с Брестским миром. Вероятно, Бухарин и его сторонники "левые коммунисты" вздрагивали, когда Ленин, картавя, не раз повторял, что сию минуту Гофман не может взять Питер, взять Москву. "Но он может это сделать завтра, это вполне возможно… Перед нами вырисовывается эпоха тягчайших поражений, она налицо, с ней надо уметь считаться, нужно быть готовыми для упорной работы в условиях нелегальных, в условиях заведомого рабства у немцев…" Неужели могли думать те большевики, для которых отечество еще что-то значило, что революция свершилась только для того, чтобы жить в "условиях заведомого рабства у немцев"? А где же обещанный мир? Или ценою рабства?

Бухарин мог вспоминать, лежа на тюремных нарах большевистской тюрьмы, как он в запальчивости выкрикивал на VII съезде партии слова, теснившие его ум и сердце:

— Такой ценой нельзя покупать двухдневную передышку, которая ничего не даст. Вот почему, товарищи, мы говорим, что та перспектива, которую предлагает т. Ленин, для нас неприемлема.

Как все это было давно… Но тогда он был честным перед собой, о чем и писал Сталину из тюрьмы 15 апреля 1937 года: ,Я искренне думал, что Брест — величайший вред. Я искренне думал, что твоя политика 28/29 годов — до крайности опасна. Из линии я шел к лицам, а не наоборот. Но что у меня было плохого, что меня подводило? Антидиалектическое мышление, схематизм, литературщина, абстрактность, книжность".

Ленин внушил ему, что он не в ладах с диалектикой, и Бухарин многократно кается перед тюремщиками, перед недоучившимся священником Джугашвили, перед Ежовым на допросе в своей "антидиалектичности". Это не просто признак излома личности обстоятельствами, а наивная вера в то, что раскаяниями в несуществующих грехах можно испросить себе прощение.

А ведь Ленин любил Бухарина (но не партия, которая никого не любила, как и подобает ордену). Вождь значительно меньше писал Бухарину, чем другим своим соратникам из окружения. Ленин любил беседовать с Бухариным, нередко проявляя просто отеческую заботу о молодом соратнике.

Большевики, едва-едва почувствовав, что усидят в Москве, что власть останется у них, стали пристально присматривать за своим драгоценным здоровьем. Уже в двадцатом году вожди стали регулярно ездить на лечение в Германию, вызывали к себе оттуда врачей для консультаций, заказывали дорогие лекарства. При этом отпуска брали на 2–3 месяца. Особенно любили подолгу отдыхать Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Иоффе и некоторые другие большевистские руководители.

Так вот, в марте 1922 года Бухарин с женой выехал на отдых в Германию. Ленин поручал послам следить за лечением, отдыхом партийных руководителей и сообщать об этом в Москву. В этом смысле весьма любопытно письмо Ленина в Берлин, датированное 26 апреля 1922 года.

"Строго секретно.

Копия Сталину.

Тов. Крестинский.

Очень благодарю за присланное лекарство. Хотел бы поговорить насчет Бухарчика. Смилга рассказывает мне, что ведет он себя безобразно. Не лечится толком. Слухи о покушении на него (готовящемся) выводят его из себя и т. д.

Покушение вполне возможно, и противник имеет много шансов на успех. Я предлагаю поэтому следующее:

Бухарина вызвать сюда. Через месяц (или полтора) мы его пошлем назад, к жене.

За это время подготовить:

1. Перевод его жены в другую санаторию, где меньше белых, где в окрестностях больше рабочих немцев-коммунистов. Вероятно, можно найти такое место в Саксонии.

2. За это же время подготовить 2-3-х немецких рабочих-коммунистов, не болтунов, и их поселить без ведома Бухарина около его санатории, для охраны. Это трудно сделать, ибо все и вся — болтуны, пустомели, хвастуны. Но это надо сделать.

3. Жене Бухарина назваться ее девичьей фамилией. Это ее право по нашим законам.

Очень прошу обделать все это толком, серьезно.

Привет. Ваш Ленин".

Целую операцию с "продолжением" предлагает Ленин, чтобы Бухарин хорошо отдохнул в немецком санатории с женой. А на дворе страны, где пепел и разруха, едва— едва гражданская война стихла… Но власть быстро портит людей. Ибо любая власть, в принципе, сколь необходима, столь и порочна.

Бухарин был в своем роде партийным аристократом. Он много работал над собой, обладал весьма обширными знаниями. Николай Иванович не мог не чувствовать, что в интеллектуальном развитии он выше ворошиловых, молотовых, кагановичей.

"Ранний Бухарин" был ортодоксален. Как Ленин. В своей "Теории пролетарской диктатуры", написанной в 1919 году, Бухарин также размашисто непримирим: люди из II Интернационала — это "пустопорожние болтуны из живых трупов". Один из них — Каутский, это человек, который занимался "лизанием генеральского сапога". Для Бухарина Лига Наций — "дребедень". Здесь он полностью похож на Ленина. Так же как Ленин, Бухарин утверждает, что суть власти пролетариата — только "диктатура". Он пишет, что "пролетариат не только не дает никаких "свобод" буржуазии — он применяет против нее меры самой крутой репрессии: закрывает ее прессу, ее союзы, силой ломает ее саботаж и т. д.".