Ленин ПСС издание 5 том 29

идеалистические или материалистические, индивидуалистические или пантеистические, эти ученые, кажется, одержали победу. У всех этих метафизик уже только один эстетический интерес, который, впрочем, может быть захватывающим для тех, кто питает к ним пристрастие: это индивидуальные грезы возвышенных и мало практичных умов...

Науки складываются одновременно из совокупности некоторых экспериментальных результатов и из теорий целого, совокупности, которые всегда в какой-то мере являются гипотезами. Но эти гипотезы необходимы науке, ибо, предвосхищая будущий опыт и неизвестное, именно им мы обязаны успехами науки. Они систематизируют все известное так, чтобы пролить свой свет на неизвестное. Почему бы философии не быть, таким же образом, общим синтезом всех научных знаний, усилием представить себе неизвестное функцией известного, чтобы помочь его открытию и поддержать научный дух в его настоящей ориентации? Она бы отличалась от науки лишь большей общностью гипотезы; философская теория, вместо того чтобы быть теорией группы изолированных и хорошо разграниченных фактов, была бы теорией совокупности фактов, которые нам являет природа, системой природы, как говорили в XVIII веке, или же по крайней мере прямым вкладом в теорию такого рода.

Философская точка зрения не противопоставляется научной точке зрения; она с ней сопоставляется. Даже когда ученый прилагает все усилия к тому, чтобы достигнуть позитивности, он есть философ, ибо сама позитивность есть философия...

Наука не должна отличаться от философии ни предметом (он один и тот же: дать отчет об опыте), ни методом (он должен быть такой же, ибо научная дисциплина по самому своему определению есть единственная дисциплина, которою наш разум мог бы быть удовлетворен). Нет, различие между ними лишь в точках зрения, а отличает, и единственно должно отличать, научную точку зрения от философской то, что последняя гораздо более обща и всегда немножко предстает как авантюра. ...

[364-369] История показывает нам, что, когда наука слишком отдаляется от самых общих человеческих забот, составляющих суть

блягер!* дура! бим, бам! уф!

* - blagueur (франц.) - хвастун, враль. Ред.

522

В. И. ЛЕНИН

большинства философских проблем, когда бремя ответа на эти заботы она оставляет другим умозрениям или традиционным верованиям по необходимости или в излишнем благоразумии, она прозябает или приходит в упадок. Нужно, значит, и непременно нужно, чтобы завоевания науки и научного духа были защищены, в случае надобности наперекор им самим, от чрезмерной самонадеянности или от авантюры, когда они превышают свои права. Ибо чрезмерная смелость - какую являют нам, например, некоторые материалистические обобщения, - у здравых и прямых умов не менее опасна для науки, чем у простонародья его робость и опасливый ум. Стало быть, одна из существенных задач философии заключается в том, чтобы поддерживать общую атмосферу, необходимую для развития науки, для нормального поддержания и распространения научного духа...

Но, конечно, философия сможет выполнить двойную миссию, к которой она нам кажется призванной: координировать усилия ученых и служить открытиям вдохновляющими гипотезами, с одной стороны, а с другой создать атмосферу, необходимую для прогресса науки, - только в том случае, если она будет стремиться быть лишь организующим синтезом наук, рассматриваемых и понимаемых так, как их видят и понимают ученые, словом, синтезом, сделанным исключительно в научном духе.

Приятно, однако, видеть, в меньшей степени, конечно, в прагматизме, но все же еще в достаточно высокой степени, что нынешние философские изыскания, решительно порывая с метафизическими блужданиями предшествующего периода, весьма добросовестно осведомлены о научных работах, стараются сообразоваться с ними и черпают в них свое вдохновение.

Бесспорно, что в наши дни складывается очень живое и очень четкое научное чувство, которое у одних развивается параллельно религиозному или моральному чувству и как бы в иной плоскости, где столкновение невозможно, и которое у других заменило это религиозное чувство и служит к полному удовлетворению их потребностей. Этим, по прекрасному выражению Ренана, наука дала символ и закон. Они заняли истинно позитивную позицию, сохранившую от старинного рационализма его непоколебимую веру в человеческий разум, восприяв вместе с тем от

защита от материализма

523

ЗАМЕЧАНИЯ НА КНИГЕ А. РЕЯ «СОВРЕМЕННАЯ ФИЛОСОФИЯ»

бесспорного триумфа экспериментального метода тот бесспорный результат, что разум есть лишь непрерывное усилие духа приноровиться к опыту и все глубже познать его, взаимопроникновение объективной действительности и субъективной мысли.