Ленин в 1917 году

Советская власть заготавливала зерна по продразвёрстке меньше, чем её предшественники: в первом году революции, до введения продразвёрстки, было заготовлено около 50 миллионов пудов хлеба, во втором по продразвёрстке – свыше 100 миллионов пудов, и в третьем – свыше 200 миллионов пудов. Снижение «советских» цифр заготовки по сравнению с царскими и «керенскими» объясняется и всё большим разрушением инфраструктуры, и анархизацией страны, и её частичной оккупацией, и резко возросшим дефицитом промышленных потребительских товаров, которые государство могло бы обменивать на хлеб, и сопротивлением «верхов» деревни…

Ожесточённое же сопротивление «верхов» деревни советской продразвёрстке – чего не было при царе и Керенском – объяснялось классовой враждой кулака к новой власти. Кроме того, серьёзной проблемой для Советской власти стало развитие мешочничества, то есть – нелегальных рыночных заготовок хлеба.

Впрочем, я очень уж забежал вперёд, и вернёмся в весну 1917 года…

Возьмём, например, ленинский лозунг: «Мир без аннексий и контрибуций». Это ведь был и честный, и мощный лозунг! Весной и летом 1917 года буржуазная пресса честила Ленина за него «германским шпионом», а этот ленинский лозунг отозвался неожиданным резонансом даже на Тегеранской конференции 1943 года. Там, когда возник вопрос о послевоенных компенсациях Советскому Союзу со стороны Финляндии, союзницы Германии, Черчилль – один из тех, кто готовил и Первую, и Вторую мировые войны, и интервенцию в Россию, заявил:

«Я думаю, что ущерб, причинённый финнами России во время войны Финляндии в союзе с Германией, превосходит всё, что эта бедная страна в состоянии возместить. Когда я об этом говорю, в моих ушах звучит советский лозунг «Мир без аннексий и контрибуций». Я помню этот лозунг со времён революции в России…»

Иными словами, Черчилль пытался использовать формулу Ленина, оправдывая своё желание добиться послаблений Финляндии – союзнице Гитлера со стороны страны Ленина. То ли фарисейски, то ли и впрямь Черчилль не понимал, что в первом случае речь шла о взаимно империалистической войне, где у России не было моральных преимуществ, а во втором случае финны выступали на стороне агрессора, и Россия имела моральное право на компенсацию. Сталин тогда удачно отшутился – мол, он здесь становится консерватором.

(Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., Сб. документов, М, Политиздат, 1978. Т. 2. Тегеранская конференция руководителей трёх союзных держав, с. 159.)