Здесь имелось в виду следующее место из статьи Троцкого «О пятидесятилетнем (Национальное в Ленине)», написанной в 1920 году; «Ленин отражает собой рабочий класс не только в его пролетарском настоящем, но и в его столь еще свежем крестьянском прошлом. У этого самого бесспорного из вождей пролетариата не только мужицкая внешность, но и крепкая мужицкая подоплека. Перед Смольным стоит памятник другому большому человеку мирового пролетариата: Маркс на камне, в черном сюртуке... Ленина даже мысленно никак не оденешь в черный сюртук. На некоторых портретах Маркс изображен с широко открытой крахмальной манишкой, на которой болтается что-то вроде монокля... Маркс родился и вырос на иной национально-культурной почве, дышал иной атмосферой, как и верхи немецкого рабочего класса своими корнями уходят не в мужицкую деревню, а в цеховое ремесло и в сложную городскую культуру средних веков». Вероятно, Ленину в конце жизни лестно было сознавать, что он стоит вровень с Марксом, да еще и ближе по духу, чем основоположник учения, к простому народу.
Легенды о Ленине меняют легенды о Марксе. В самом деле: Маркс — он только создал учение, Ленин же создал дело. Пусть ошибался Ленин, но он ошибался, искренне веря и лично принося этой вере жертвы, которые редко кто приносил. Маркс — это Иоанн, создавший учение Христа, но Ленин — это сам Христос, который был распят на кресте... Он до сих пор еще жив, этот гипноз…
В книжке Гильбо он [Ленин] нашел ссылку на Вашу статью о Ленине от 18-го года, помещенную в «Коммунистическом Интернационале», и попросил перечесть ему эту статью. Когда я читала ему ее — он слушал ее с глубоким вниманием…
И все вспоминалось мне, — я раз уже писала Вам об этом, — как Ильич в последний месяц своей жизни отыскал книгу, где Вы писали о нем, и велел мне вслух читать Вашу статью. Стоит у меня перед глазами лицо Ильича, как он слушал и смотрел в окно куда-то вдаль — итоги жизни подводил и о Вас думал.
Педагогические сочинения. Т. 11. М., 1963. С. 246374
Что вновь привлекло внимание Ленина к статье Горького «Владимир Ильич Ленин», которую он в 1920, в момент публикации, резко осудил, пожалел о невозможности конфисковать соответствующий номер журнала, внес в Политбюро следующий проект решения: «Политбюро Цека признает крайне неуместным помещение в № 12 «Коммунистического Интернационала»
Я хорошо помню в это время его первые попытки встать около кровати: вот он привстал, постоял и опять ложится...
В первый раз, когда Владимир Ильич решился пройтись сам, он выгнал из комнаты решительно всех, а потом показал со сконфуженной и счастливой улыбкой Надежде Константиновне, что он может ходить…
В последующие дни он делает попытки шагать, увеличивает число шагов. Далее он усложняет, прибавляет и придумывает другие упражнения для мышц. Из комнаты на террасу — две ступеньки, он и их использует для упражнения. И так с каждым днем становится крепче и независимее. В конце июля решают, что сестер можно отпустить. С ногой дело, кажется, налаживается. Теперь все его внимание переносится на речь...
А вокруг него партийная директория шумела и спорила. Был один из ответственнейших моментов мировой истории, осень 1923 года...