Ленин в жизни

Тело доставили во Дворец профсоюзов в Москву. По-видимому, были разногласия по поводу того, как поступить дальше. Кажется, дело дошло даже до открытых столкновений из-за того, кто является законным наследником тела покойного — родственники, государство или коммунистическая партия. В результате к работам по бальзамированию приступили лишь тогда, когда появились признаки разложения необратимого характера. Я случайно стала свидетельницей того, как тайная полиция — в Москве их тогда называли «соседями» — сопровождала мозг Ленина, который был доставлен из Горок в Москву отдельно от прочих бренных останков. На этот мозг претендовал нарком Семашко для своего института мозга. Вечером 24 января в английском лимузине, перед которым следовало восемь мотоциклистов, орган был перевезен из Дворца профсоюзов в институт. Я стояла у окна выделенной мне квартиры, когда эскорт промчался мимо. Синие и красные блики сигнальных огней трепетали на уличной грязи. Они отражались в льдинках и напоминали светлячков. Больше я не стала смотреть, подумав: «Опять какой-нибудь высокий гость, из-за которого солдат на мороз выгнали». Лишь спустя два дня я узнала, кого — или что — провезли под моими окнами.

Донесение в Стокгольм патологоанатома Н.

Цит. по:

Шпенглер Т.С. 265

…Приехав в Москву недели через три, я был немедленно вызван в Высший Военный Редакционный Совет, где мне предложили отправиться в основанный в Москве Институт В. И. Ленина, для ознакомления с фотографической документацией, ввиду предполагавшихся иллюстраций для книг, посвященных Ленину.

«Ознакомление с документацией» продолжалось около двух недель. В облупившемся снаружи и неотопленном внутри «Институте В. И. Ленина» (не путать с менее облупившимся, но столь же неотопленным в те годы московским «Институтом К. Маркса и Ф. Энгельса»), меня прежде всего поразила стеклянная бaнка, в которой лежал заспиртованный ленинский мозг, извлеченный из черепа во время бальзамирования трупа: одно полушарие было здоровым и полновесным, с отчетливыми извилинами; другое, как бы подвешенное к первому на тесемочке, — сморщено, скомкано, смято и величиной не более грецкого ореха. Через несколько дней эта страшная банка исчезла из Института и, надо думать, навсегда. Мне говорили в Кремле, что банка была изъята по просьбе Крупской, что более чем понятно. Впрочем, слышал несколько лет спустя, будто бы ленинский мозг был перевезен для медицинского исследования куда-то в Берлин.

Ю. Анненков. Т. 2. С. 276277

23 января гроб с прахом Ленина был из Горок перевезен в Москву и водружен в великолепном Колонном зале Дома профессиональных союзов. Мимоходом замечу, это здание, построенное еще в 1784 г., называлось до войны Благородным Дворянским Собранием, в нем устраивались приемы царей, дворянские собрания, благотворительные вечера и концерты. В течение трех дней сотни тысяч людей непрерывным потоком шли к гробу «проститься с Лениным». Шли и днем и ночью. Холод, мороз стоял нестерпимый, люди зябли, простуживались и все-таки стойко целыми часами дожидались очереди пройти к гробу. Мне кажется, что у русского народа есть гораздо большее, чем у других народов, особое мистическое любопытство, какая-то тяга посмотреть вообще на труп, на покойника, на умершего, в особенности, если покойник тем или иным выделялся из общего ранга. В паломничестве к гробу Ленина было и это любопытство, но, несомненно, было и другое чувство: засвидетельствовать перед покойником свое к нему уважение, любовь, признательность или благодарность. Пошла туда и наша редакция «Торгово-промышленной газеты», получившая от комиссии по организации похорон возможность пройти к гробу без долгих часов стояния в очереди. Без этого мы не могли бы своевременно выпустить газету. Отправился и я вместе с другими моими сотрудниками. Не идти я и не мог бы. В глазах мне подчиненных людей и моего начальства в ВСНХ это было бы большой и немедленно всеми замеченной демонстрацией. А делать ее у меня никаких мотивов не было. У меня, наоборот, были мотивы за то, чтобы идти. Во-первых, я действительно хотел взглянуть в последний раз, назовем это «проститься» с тем, чье большое политическое влияние я испытывал в годы моей молодости, двадцать лет перед этим, в течение 19011904 гг. Во-вторых, Ленин последнее время был для меня больше всего смелым зачинателем НЭПа, человеком 1921 г., а не человеком 1917 г., захватившим власть, разогнавшим Учредительное собрание, ставшим осуществлять те идеи, провал которых наш кружок («Лига наблюдателей») с большим удовлетворением установил в своей памятке «Судьба основных идей Октябрьской революции».

Н. Валентинов [5].

С. 144145

Стужа невероятная, но люди идут без шапок.

А. В. Бельмас.С. 130