Ленин в жизни

Александр Давидович Бланк принял православие и стал полицейским врачом. Валентинов пишет: «Трудно допустить, чтобы при Николае I еврей мог...» Но он забывает, что переход в христианство (хотя бы и в лютеранство) зачеркивал еврейство и давал все права службы. Вспомним вице-канцлера барона Шафирова при Петре Великом, а при Николае I можно указать на Ф. Гильфердинга (отца славянофила А. Ф. Гильфердинга), бывшего тайным советником и занимавшего крупный пост в министерстве торговли, кажется. Вспомним, каким уважением пользовался сенатор Кони А. Ф. и обер-секретарь Сената Трахтенберг, имевший мужество защищать в Виннице евреев от обвинения в ритуальном убийстве и передавший детям потомственное дворянство. В дворянство войти было легко: при Николае I чин VIII-го класса уже давал потомственное дворянство (позднее эту норму повысили). Доктор А. Д. Бланк, прослуживший 23 года (до 1847), наверное, дослужился до статского советника (чин V класса). Ничто не мешало ему приобрести имение с крепостными в Казанской губернии (где никто не знал его одесских родных) и записаться в III-ю часть родословной книги Казанского дворянства. Для этого надо было представить лишь послужной список; а в нем указывались — дата рождения, сословие и вероисповедание, ни национальности, ни имена родителей не упоминались. А. Д. Бланк был православным и дворянином по чину, и о его происхождении никто не спрашивал в 1847 г. ...Ленину было четыре года, когда дед умер, и тот никакого влияния на него не мог иметь. Мой вывод: Ленин русский интеллигент, типичный продукт «имперского обрусения»: в нем и калмыцкая, и еврейская, и немецкая и даже шведская кровь. Но он вырос в семье, чувствующей себя вполне русскою. Его предки — мещане, благодаря государственной службе, начавшие выходить в дворянство. Потому записываясь в Женеве в «Socit de Lecture» (Публичную читальню) Ленин написал на входном билете: «W. Oulianoff — gentilhomme russe».

Но его дворянство не родовое, как у Л. Толстого или М. Бакунина, а чисто служилое, чиновническое. Большевики скрывают эту еврейскую примесь в Ленине, но нам незачем скрывать истину...

Историк.К вопросу о предках Ленина // Новый журнал. Нью-Йорк, 1961. № 63. С. 286287

Дед же Марии по отцу, еврей Мошко (Моше, Моисей) Бланк торговал спиртными напитками в еврейском местечке Староконстантинов на Волыни, у западных границ империи. Мошко постоянно конфликтовал со всеми — и с соседями, и с собственным сыном Абелем. Он даже подал на Абеля в суд за словесное оскорбление и нанесение побоев. Судья, однако, не внял доводам Мошко и, рассмотрев дело, оштрафовал его самого.

Р. Сервис.С. 29

По-видимому, отцу не удалось доказать свое заявление свидетельскими показаниями членов семьи или других лиц.

А. А. Арутюнов.С. 13

В 1803 году соседи Мошко, тоже евреи, подали на него в суд, обвинив в краже сена. Два года спустя Мошко вновь предстал перед судом — на этот раз по обвинению в торговле самогоном. В обоих случаях суд признал Мошко невиновным.

Р. Сервис.С. 29

Вполне возможно, что он откупился, поскольку в решении суда (состоялся в 1803 году) записано, что Бланк «виновным не оказался».

А. А. Арутюнов.С. 13

Но в 1808 году удача отвернулась от Мошко, и ему пришлось провести несколько месяцев в тюрьме по обвинению в поджоге.

Р. Сервис.С. 29

Бланк был уличен в поджоге 23 домов евреев в Староконстантинове 29 сентября 1808 года. Чтобы отвести от себя подозрение, он немного подпалил и свой дом. Не надо быть медиком, чтобы понять, что подобные чудовищные поступки мог совершить лишь человек с ненормальной психикой…

Сенсационные материалы Житомирского областного архива дают основание предположить, что прадед Ленина, Мойша Ицкович Бланк, был психически больным человеком. А ведь известно, что гены передаются.

А. А. Арутюнов.

С. 14, 503

Мне рассказывали, что «красные следопыты», пионеры Астрахани, пошли по следам ленинских предков и обнаружили, что многие его предки по отцовско-дедовской линии кончали в сумасшедших домах. Результаты «следопытов» были уничтожены, а сам поиск был прекращен.

В. А. Солоухин.С. 185186

В конце концов его опять признали невиновным, и Мошко решил от греха подальше переехать с семьей в губернский город Житомир. Но унижения, пережитого в Староконстантинове, он не забыл. В 1824 году он добился пересмотра дела о поджоге, и в результате его обвинители понесли наказание. Шутить с мстительным Мошко было опасно — и эту черту характера он передал одному из своих потомков.

Р. Сервис.С. 29