Ленин в жизни

В простенке между окнами, выходящими на улицу, висело зеркало в раме, под ним стоял столик. В гостиной было много цветов, из больших: пальм [феникс реклина], фикус, филодендрон. Цветы эти стояли на тумбочках. В столовой были венские желтые стулья с плетеным сиденьем и круглыми без выступов спинками, стол, буфет, [ломберный] столик с машинкой для шитья…

Портретов и картин на стенах не было, вообще обстановка носила пуританский характер. Объясняется это отчасти вкусами и образом жизни Ильи Николаевича, отсутствием средств и отчасти и художественного образования, вообще в Симбирске того времени не имевшегося.

М. И. Ульянова. С. 194, 299, 300

Так как Мария Александровна была хорошей музыкантшей, очень любившей и хорошо понимавшей музыку, то музыка в семье значила многое, но в других отраслях искусства подготовки не было.

А. И. Ульянова [2]. С. 308

Мальчиком Владимир Ильич учился играть на рояле. У него, по словам матери, был великолепный слух, и музыка давалась ему легко. В возрасте восьми-девяти лет он бойко играл многие детские пьесы, а также с матерью и со старшими в четыре руки.

Д. И. Ульянов. С. 147

Настоящего голоса у нас в семье ни у кого не было, но музыку мы все любили и немного ей учились. В детские годы учился играть на рояле и Владимир Ильич, но рано бросил это занятие и потом жалел об этом.

М. И. Ульянова. С. 204

Володя любил петь; слух и способность к музыке у него были хорошие... Мама показала ему начальные упражнения, дала ему разыграть несколько простеньких детских песенок и пьесок, и он стал играть очень бойко и с выражением. Мать жалела потом, что он забросил музыку, к которой проявлял большие способности...

А. И. Ульянова-Елизарова [1]. С. 19

Наша мать — Мария Александровна — очень любила рояль. Она играла многие старинные песни и романсы и под музыку пела. Но в особенности охотно она играла и пела из оперы «Аскольдова могила»; у нее были старые, пожелтевшие от времени ноты этой оперы. Мы все очень любили ее музыку и пенье, и Владимир Ильич часто напевал некоторые мотивы из «Аскольдовой могилы» (опера А. Н. Верстовского. — Е. Г.).

Д. И. Ульянов. С. 149

Музыкален. Музыкальная память хорошая. Запоминал хорошо, но не то чтобы очень быстро. Больше всего любил скрипку. Любил пианино. Абсолютный слух? Не знаю. Насчет аккорда тоже не знаю. Ритм? Ноты? Мог ли читать их? Не знаю.

Н. К. Крупская. С. 371

В 1883-1884 году мне подарили гармонику. Ни я, ни старшая сестра, Ольга Ильинична, не умели приступиться к этому инструменту, и только Владимир Ильич быстро освоился с ним и подобрал несколько мотивов, в том числе довольно удачно «Вот мчится тройка удалая вдоль по дорожке столбовой».

Зимой 18881889 года в Казани я был с Владимиром Ильичом в опере. Ставили «Дочь кардинала» (опера «Дочь кардинала» написана французским композитором Фроманталем Галеви. — Е. Г.). Места наши были где-то высоко на галерее. Мне очень ярко врезался в память этот вечер. Помню, как мы пешком возвращались из театра, как ужинали дома молоком с хлебом, не хотелось спать. Владимир Ильич все время находился под впечатлением услышанной музыки, напевал «Рахиль, ты мне дана...», еще что-то и главным образом другую арию Елиазара — «Христиан я ненавижу, их решился презирать, но теперь я прибыль вижу — можно денежки достать!». Это место ему особенно понравилось, и дома за ужином он тихо, так как другие спали, все время повторял его.

Д. И. Ульянов. С. 148

Дмитрий, младший брат Ленина, впоследствии вспоминал, как Володя пел лирические песенки Гейне и арию Валентина из «Фауста» Гуно.

Л. Фишер. С. 18

В 1888—1890 годах Владимир Ильич часто пел под рояль с Ольгой Ильиничной, которая хорошо играла, имела голос и умела петь.

Они пели дуэтом «Нелюдимо наше море». И помню последний куплет:

Но туда выносят волны

Только сильного душой!..

Смело, братья! Бурей полный,

Прям и крепок парус мой!

Любил Володя «Свадьбу», кажется, Даргомыжского:

Нас венчали не в церкви,

Не в венцах, не с свечами;

Нам не пели ни гимнов,

Ни обрядов венчальных!

Венчала нас полночь

Средь мрачного бора!

Затем он пел «Чудесные глазки». Слова Гейне: «Du hast Diamanten und Perlen...»:

У тебя есть алмазы и жемчуг,

Все, что люди привыкли искать,

И еще есть прелестные глазки,

Милый друг, чего больше желать...

Дальше:

Эти чудные глазки на сердце

Наложили мне скорби печать,

От них я совсем погибаю,

Милый друг, чего ж больше искать.

«Погибаю» — надо было брать очень высокую ноту, и Владимир Ильич говорил, вытянув ее: «Уже погиб, погиб совсем».

Д. И. Ульянов. С. 150

Оперу любил больше балета.

Н. К. Крупская. С. 371

Как-то Илья Николаевич научил старших детей революционным песням на слова Рылеева, и Анна Ильинична во дворе запела такую песню. Мария Александровна остановила ее, позвала и указала на то, что делать этого не следует, так как это может повредить отцу. Он считался либералом в городе.

М. И. Ульянова. С. 301