Ленин жив! Культ Ленина в Советской России

…истинно народная свобода — это только свобода воображения. Жизнь для (народа) не благо и никогда не будет благом, но всегда — ныне и присно — ожидание блага. Для народа нужен герой, праведник…

…И чем дальше, смутнее, недоступнее герой, тем больше свободы воображения и легче жить. Надо, чтобы кто-то жил-был! Сказка нужна. Не Бог в небесах, а вот на темной земле нашей был бы кто-то великого разума и чудовищных сил…

Максим Горький «Монархист (Заметки из дневника)».

В потоке восторженных печатных славословий Ленину, опубликованных в Советском Союзе, авторы нигде и ни разу не используют для обозначения организованного почитания вождя термин «культ» или «культ личности». В советском лексиконе под этими терминами понимается непомерное тщеславие и злоупотребление реальной властью в сочетании с систематическим политическим террором. Таким образом, существовал культ личности Сталина и культ личности Мао Цзэдуна; культ личности Ленина — никогда. Я применяю термин «культ Ленина» в смысле, привычном для западного читателя, как «организованное благоговейное поклонение».

1. Истоки культа Ленина в России

«Увы мне! — воскликнул римский император Веспасиан на смертном одре. — Кажется, я становлюсь богом»[1]

. Император мог позволить себе пошутить над скорым приобщением к лику бессмертных, поскольку ко времени его кончины в 79 г. н. э. обожествление императоров сделалось обычной практикой. Причиной тому явилась неспособность религии республиканского государства служить нуждам империи. Обожествление императоров способствовало росту и укреплению империи: император, приравненный к небожителям, освящал собой имперский принцип[2].

Идея божественности императора заимствована римлянами с Востока. Она берет начало в культе египетского правителя, внедренном в эллинистический мир Александром Македонским. Как в Греции, так и в Риме императорский культ обрел благодатную почву, ибо политеистические пантеоны обеих стран легко принимали новых богов и полубогов и не проводили резкой границы между богом и человеком, характерной для монотеистических религий[3]

. Культ Александра, в частности, процветал в Греции, подкрепленный древнейшими традициями возвеличивания героев и культами основателей городов (самому Александру воздавали почести как богу в египетском городе Александрии).

Как обожествление греческих и римских правителей коренилось в древнейших представлениях о власти и о природе божества и стимулировалось насущными потребностями государства, так и позднее революционные культы порождались настоятельными политическими потребностями и одновременно опирались на уже существующие традиционные образы и формы. Такие культы включали в себя и элементы стихийного преклонения перед революционными символами и вождями революции; использовалось также сознательное манипулирование умами со стороны творцов, дирижеров и глашатаев этих культов. Сплошь и рядом возникали новые политические ритуалы, которые призваны были обеспечить лояльность народных масс и продемонстрировать легитимность режимов, претендовавших на то, чтобы выражать интересы прежде угнетенных слоев населения.

Французская революция породила целый комплекс символов, ритуалов и мифологических представлений, во многом связанных с идеализированным восприятием республиканского Рима; немаловажным было воздействие и национальной культуры, сложившейся под влиянием католической церкви. Возникли «республиканские десять заповедей», а символ веры сводился к словам:

«Верую в Верховное Существо, сотворившее людей равными и свободными»[4].