Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга вторая: июнь 1942 – январь 1943

В июне месяце арестовано и предано суду за убийство с целью завладения продуктами и продуктовыми карточками – 32 человека.

17 июня работница совхоза им. 1-го мая Н., 18 лет, похитила продовольственные карточки у домохозяйки П., 48 лет, и с целью скрытия преступления убила П. топором. Н. арестована, в преступлении созналась.

19 июня санитарка эвакогоспиталя Н., 25 лет, и ее знакомая Г., 27 лет, с целью похищения продуктовых карточек убили служащую почтового отделения Ш. 17 лет. Преступницы в убийстве сознались, преданы суду.

Работница гаража госпиталя № 927 Ю., 32 лет, с целью похищения продовольственных карточек пыталась убить сторожа гаража П., 58 лет, и нанесла ему тяжелые ранения. Ю. арестована.

20 июня на улице города была задержан безработный Р., 18 лет, который пытался продать хлебную карточку. Расследованием установлено, что Р. похитил хлебную карточку у служащей артели С., 33 лет, и с целью сокрытия преступления убил С. Р. в преступлении сознался и предан суду.

Случаи употребления в пишу человеческого мяса резко сократились. Если в мае за эти преступления было арестовано 226 чел., то в июне арестовано – 56 чел. <…>

Начальник Управления НКВД/10 Комиссар государственной безопасности 3-го ранга

КУБАТКИН

Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 236–238.

Из книги Николая Тихонова «Ленинградский год»

1942

Ленинград в июне

Сияющее синее небо. Облака от залива – белые, пушистые, летние. В трамваях, идущих из пригорода, на коленях у женщин – охапки цветущей черемухи, в руках – лопаты. Но эти загорелые руки роют не только окопы. Они работают сейчас на трудовом фронте – весь город занялся огородами. И девушки в кокетливых платочках, и старые работницы, с лиц которых постепенно сошли тени голодной зимы, и мужчины, не ушедшие еще в армию, старики-бородачи, – все с лопатами, все говорят о рассаде, о скороспелой картошке, моркови, капусте.

В самом городе гряды вырастают на бульварах, на газонах, в крошечных садовых уголках, на пустырях между огромными безоконными задними фасадами домов, рядом с памятниками в общественных садах. Везде начинают зеленеть грядки.

Мальчишка худой, как вороненок, с отеками на впалых щеках, швыряет в девчонку комьями земли с травой. И девчонка, встав во весь рост, кричит ему звонким голосом:

– Ах, ты, дистрофик поганый, как дам тебе, так ты узнаешь!

Девчонка – сильная, крепкая, краснощекая. Слово «дистрофик», жалобное, унылое зимнее слово, стало ругательным даже у детей.

С однообразным, привычным и скучным грохотом рвутся за два квартала от них немецкие снаряды. Облака дыма и пыли взлетают к небу. На

остановке трамвая стоят люди. Они даже не обращают внимания на эти надоевшие гулкие разрывы. Все обстреляны уже достаточно, все старые ленинградцы. Их не запугаешь.

Город знает, что он должен сейчас, помимо всего другого, помочь себе в снабжении. Огороды! Вот сигнал новой работы. Огороды – это тоже фронт.

За городом учатся молодые красноармейцы. Бросаются в атаку, окапываются, взаимодействуют с минометами и артиллерией. Строгий командир кричит бойцу:

– Ты что идешь как на даче. Тебя уже немец три раза убил бы, а ты бы и не заметил!

Смущенный боец ныряет в ход сообщения.

По дороге идут огородницы, в поле пасутся лошади и коровы, ходят, жуя свежую траву. На небе вспыхивают облачка разрывов, и грохот зенитных орудий сопровождает «мессершмитты», летящие вразброд, отброшенные от города. За ними мчатся наши истребители. Начинается воздушный бой.

…За самолетами следят и с территории большого завода, где в громадных цехах работают женщины. Они сменили мужчин. Молча и напряженно они трудятся.

Им нелегко исполнять работу, требующую большой физической силы, уменья и страшной выносливости. Но они по-женски усидчивы и аккуратны. Женщина с надвинутыми на глаза синими очками обтачивает снаряд. Все ее тело напряглось, но по уверенным, сильным движениям вы видите, что она уже не новичок. Белые полосы крупных искр бегут под ее руками в толстых рукавицах. Снаряд тяжел, она поворачивает его с легкостью. Она вся ушла в работу. Иногда она отирает пот с лица и прислушивается к грому наших орудий. Ее ободряет этот гром. Может быть, это ее снаряды летят туда – в немцев, и она с новым ожесточением берет следующий снаряд сильными руками мастера.

Женщины сидят молчаливой группой, и кругом них черная и серая земля опок. Их рукава закатаны, чтобы удобнее было работать, их руки до локтей покрыты серебряным налетом металлической пыли. В прохладной полумгле большого помещения эти руки светятся. Серебряные пальцы с проворством погружаются в серую землю, и вы не можете отвести глаза от этих рук, от этих молчаливых женщин, работающих для фронта.