Ленивые хитрецы

Кеша осветил фонарем стену пещеры и решил оставить тут на всякий случай память о себе. Через тысячу лет, а может быть, даже через две тысячи лет в пещеру зайдет с фонарем какой-нибудь другой мальчишка. Он прочтет надпись на стене и скажет:

«И тут, оказывается, уже побывал этот Кешка. Ну и гусь!»

Кеша наклонился и стал искать подходящий камень или кусок мела. Глянул налево, глянул направо и тут, к удивлению своему, увидел под грудой камней золотую цепочку.

В первую минуту Кеша подумал, что это цепочка от часов. Кто-нибудь тут ходил-бродил и выронил настоящие заводные часы. Ну что ж, разве Кеша виноват? Найдется хозяин - отдаст, а нет - чур, на одного!

Кеша присел на корточки и потянул за кончик цепочки. Зашуршали камни, посыпались комочки глины. Раз! И в руках у Кеши оказался золотой крест. С одной стороны креста было что-то написано по-церковному, а с другой, раскинув руки по сторонам, висел худой длинноногий бог.

Кеша принялся разгребать руками холм. Пальцы нащупали в земле грубую холодную мешковину. Минута, и к ногам Кеши посыпались бумажные деньги, забренчали по камням какие-то монеты, покатились во все стороны тусклые круглые кольца…

Ну, что там - все уже? Кеша копнул раз, другой и увидел среди тряпья на дне тайника курносую краснощекую куклу. Белый платочек, синее в горошину платье, а на ногах - маленькие золотые туфельки…

Кукла удивленно смотрела на Кешу и, казалось, спрашивала: «Ну что, Кеша, теперь ты понял, зачем ходил сюда Петух Пашка?» Забыв про все богатства, бросился Кеша из пещеры. Скорее домой, скорее рассказать про все отцу…

Но зря Кеша думал, что никто в поселке не знал про подлые Пашкины дела. Рыбаки тоже не сидели просто так, не ждали, пока Кеша сбегает в пещеру и все там узнает и разведает.

Петуха Пашку изловили еще утром, когда Кеша карабкался по горам. Пашку увезли в Иркутск. Вместе с ним уехал и парень в майке, который помогал дяде Степе выбирать место для консервного завода.

Как выследили Пашку и кто такой был на самом деле парень в майке, Кеше не сказали. Но он и не лез с расспросами. Раз люди молчат, значит, не пришло еще время знать Кеше взрослые тайны и секреты.

Но все равно, как бы там ни было, а Кеша тоже сделал свое дело. Это он понял сразу, с первой минуты. Сам Пашка про деньги и про куклу в золотых туфельках не скоро расскажет. Это уж ясно.

Услышав Кешин рассказ про пещеру, отец нахмурил густые медвежьи брови и сказал:

- Молодец, Кеша! Вон ведь ты какой, оказывается!

Кеша первый раз в жизни слышал от отца такие слова. Другой мальчишка на его месте сразу бы задрал нос, раздулся и лопнул от собственной гордости, а Кеша нет. Кеша не любил хвастать и звонить.

И вообще после возвращения Кеши из пещеры никакого торжества и ликования не было. Узнав, где Кеша был и что он делал, рыбаки не жгли огней, не кричали хором «ура» и не качали Кешу на руках. Сказали «молодец», и хватит. Какие тут могут быть огни!

Только дед Казнищев держался особого мнения и считал, что Кешу обидели и ему надо непременно выдать какую-нибудь ценную премию.

Казнищев расстроился. Разыскал на берегу Кешу и неизвестно зачем повел его в свою избу.

Заложив руки за спину, Казнищев шел по тропке торопливой стариковской походкой. В растоптанных катанках, в синей, обвисшей на костлявых плечах рубахе.

По дороге Казнищев ругал Петуха Пашку, рыбаков, которые не понимают самых обыкновенных вещей, и попутно фельдшера, который забаловал и не приносил больше никаких полезных лекарств. Кеша шел молча рядом с Казнищевым и ждал, что сейчас достанется на орехи и ему. Для этого у Казнищева были все основания.

Казнищев, как видно, догадался, отчего Кеша повесил нос. Он замедлил шаг, ласково глянул на Кешу:

- Вот такие, брат Кешка, дела… Понятно?

Прошли еще немножко. Казнищев остановился, начал набивать табаком трубку. Прикурил, пустил дым колечком и сказал:

- А чего я тебя хочу спросить, Кешка.

- Чего, дедушка?

Казнищев засопел трубкой, стал курить быстрыми, короткими затяжками.

- Ты вот что, Кешка… Ты никому не сказывал про крест и про усопшего мещанина?

Кеша твердо посмотрел в глаза Казнищеву:

- Никому. На месте мне пропасть!

- Ты, Кешка, хороший. Я знаю… Ты никому не говори…

Казнищев выбил из трубки прямо на ладонь остывший пепел и бросил на землю.

- Я, Кешка, вот как думаю, - строго и рассудительно добавил он. - Раз я рыбак, значит, я тот же рабочий класс. Ведь верно? И не надо мне, Кешка, ни крестов, ни надписей. А пускай люди поставят мне в головах деревянную пирамиду и сверху приколют красную рабочую звезду. Ведь верно, Кешка?

Кеше стало очень жаль Казнищева. Он смотрел на старика и не знал, какими словами откликнуться ему, как успокоить и ободрить.

- Ты, Кешка, чего заскучал? - спросил вдруг Казнищев.

- Жалко вас, - сознался Кешка. - Не надо пока умирать.

- Чудак ты, Кешка! Разве ж я сейчас помру? Я, Кешка, еще на консервный завод своими глазами поглядеть хочу! - Казнищев набил новую трубку, курнул раз, второй и добавил: - Ну ладно тебе. Пошли…

Казнищев привел Кешу в избу, усадил его как важного гостя на скамейку и сказал:

- Ты, Кешка, погоди, я сейчас…