Леонид Быков. Аты-баты…

– А «девятка» тю-тю…» (Титаренко – Макарыч)

– И парашют… тю-тю… (Макарыч)

– …И в тот же миг влюбленное созданье, включив форсаж, умчалось на свиданье. (Кузнечик)

– …Как сказал Шекспир в восемнадцатом… нет, в девятнадцатом сонете: «Гуляй, Вася!» (Зоя)

– …Тебя я понял, умолкаю! Не то по шее получу, и подвиг свой не совершу! (Кузнечик)

– Ну, могем! – Не могЁм, а мОгем! (Капитан пехоты – Титаренко)

– «Макарыч, в ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых «советских соколов» некоторые несознательные механики перед боевым вылетом крестят…

– В ставке Гитлера все малахольные». (Титаренко – Макарыч)

– «Я сбил. Я сбил, товарищ командир!

– Ай-ай-ай… что ты натворил! Придется родителей к директору вызывать…

– Честное слово, сбил!

– С испугу, наверное». (Вторая эскадрилья)

– Пилотом можешь ты не быть, летать научим все равно, но музыкантом быть обязан. (Титаренко)

– А я, между прочим, не в филармонию пришел наниматься, а драться. (Кузнечик)

– В жизни бывают минуты, когда человеку никто, никто не может помочь!.. Рождается сам и умирает сам… (Титаренко)

– Ромео из Ташкента загрустил. Джульетта в «кукурузнике» умчалась. (Кузнечик)

– Летать не умеют. Стрелять тоже… пока не умеют… Но, орлы! (Титаренко)

– Детский сад, а не пополнение. (Савчук)

– Это не вокал, это эскиз к вокалу. (Титаренко)

– Во!.. Только дорогу старшим надо уступать…

– В трамвае – пожалуйста, но не в бою!

– Споемся…» (Макарыч – Ромео)

– …Спокойно. Не надо оваций. (Кузнечик)

– «Между прочим… Где мои сто грамм за сбитый?

– Какой сто грамм, дорогой, тебе бочка чачи!…

– Я – непьющий, но – дело принципа!» (Кузнечик – Вано)

– Ну как у тебя там? Как у тебя там, Маэстро?

– Нормально… Падаю…» (Комдив – Титаренко)

– Не махни на танк, «не глядя»… (Комдив)

– Самое тяжелое в нашей работе – ждать… (Макарыч)

– Нет, это ты хорошо придумал, гм… Самое главное – вовремя… (Титаренко)

– Человечество должно же когда-нибудь понять, что ненависть разрушает. Созидает только любовь! (Кузнечик)

– Ребята, будем жить! (Скворцов)

БУДЕМ ЖИТЬ!До последнего взлетаТы держался в бою,До последнего вздохаПел «Смуглянку» свою,Но однажды в кабине,Приняв бой за двоих,В полумертвой машинеДотянул до своих.Ты был первым и лучшимСреди нас, «стариков»,Вот и нам выпал случай

Без тебя принять бой.Дай нам Бог продержаться,До тебя дорасти.Дай нам Бог не сломатьсяНа нелегком пути.Вот закончилась пленкаИ притих кинозал,По щеке у мальчонкиПокатилась слеза…Это значит – недаромНаш «Маэстро» сгорел,Сохранил нам «Смуглянку»,А себя – не сумел.На войне все смешалось:Песни, смерть и любовь.Тем, кто выжил, осталосьВспоминать вновь и вновь,1Как под звуки оркестраМы умели дружить,Как веселый «Маэстро»Говорил: «Будем жить!»Будем жить мы, ребята,

Что б нам кто ни вещал,Мы – поющие братья, —Так он нам завещал!2-я поющая эскадрилья

«Аты-баты, шли солдаты…»

На Земле безжалостно маленькойжил да был человек маленький.У него была служба маленькая.И маленький очень портфель.Получал он зарплату маленькую…И однажды – прекрасным утром —постучалась к нему в окошконебольшая, казалось, война…Автомат ему выдали маленький.Сапоги ему выдали маленькие.Каску выдали маленькуюи маленькую – по размерам – шинель.…А когда он упал – некрасиво, неправильно,в атакующем крике вывернув рот,то на всей земле не хватило мрамора,чтобы вырубить парня в полный рост!Роберт Рождественский, «Баллада о маленьком человеке»