Леонид Гайдай

И действительно, кто еще из советских режиссеров мог предоставить народу возможность всласть посмеяться? Лишь во время демонстрации его комедий смех в бессчетных кинозалах Советского Союза не умолкал ни на минуту.

При этом Леонид Иович всем своим творчеством неизменно отстаивал чистоту комического жанра. Так, он был уверен, что кинокомедия ни в коем случае не должна быть сугубо разговорной. Неоднократно бывало, что, посмотрев какую-то не слишком удачную комедию, Гайдай резюмировал свое впечатление от фильма:

— Нет, не получилось. Слов слишком много.

Это был максимум критики, которую позволял себе Гайдай, говоря о своих коллегах за глаза. Однако непосредственно при разговоре с иным приятелем-режиссером Леонид Иович не стеснялся высказывать свое нелицеприятное мнение более подробно.

Вот что вспоминал, например, Георгий Данелия о том времени, когда он только что закончил картину «Не горюй!»:

«Не понравился «Не горюй!» только троим — одной красивой художнице (она полюбила меня за смелость после фильма «Тридцать три», а после «Не горюй!» разлюбила) и двум кинорежиссерам — Леониду Гайдаю и Сергею Параджанову.

С Гайдаем я дружил. Мне нравилось то, что он делал. У Леонида Гайдая особый дар. Его иногда обвиняли в том, что он ничего нового не придумывает, только берет и использует трюки немого кино; но многие пробовали использовать трюки немого кино — и ни у кого, кроме Гайдая, ничего путного не получилось.

Гайдай мне после просмотра в Доме кино сказал, что я зря смешал два жанра. Если бы у меня в фильме люди не помирали, могла бы быть хорошая комедия»^{44}.

Вместе с тем Гайдай умел и по-хорошему завидовать коллегам, когда кто-то из них снимал фильм по какому-нибудь блестящему некомедийному сценарию. Таковым Леонид Иович считал, например, сценарий Юлия Дунского и Валерия Фрида «Жили-были старик со старухой». Двухсерийный фильм по нему в 1964 году поставил на «Мосфильме» Григорий Чухрай. Картина считается деревенской киноповестью, но одновременно это явная мелодрама, хотя и с вкраплениями юмора. Как обошелся бы с таким сценарием Гайдай, остается только предполагать.

После «Кавказской пленницы» он всерьез помышлял об экранизации булгаковского «Бега», в котором тоже очень силен мелодраматический элемент. Кажется, этот фильм Гайдай обязательно поставил бы, если бы ему разрешили. Но этого не случилось — отказ руководства был однозначный. Хотя уже в 1970 году по этой пьесе сняли одноименный фильм Александр Алов и Владимир Наумов.

Не раз Гайдай подступался и к пьесам своего земляка Александра Вампилова, но по размышлении всегда отказывался от них, с сожалением заключая:

— Увы, не мой материал, хотя и отличный.

Но пока еще, в 1956-м, проблема выбора перед Гайдаем не стояла. Он только начинал свой путь в режиссуре и не мог не радоваться тому, что занимается абсолютно своим делом. Он сам чувствовал, что поговорку «первый блин комом» никак нельзя отнести к его дебютному фильму (в «Долгом пути» действительно ничто не выдает руку новичка — точнее, новичков). 21 июля 1956 года Гайдай писал родителям в Иркутск:

«Здравствуйте, дорогие мои!

Сегодня рано утром почтальон принес мамино письмо. Давненько от вас не было письма, да и мы с Ниной тоже молчали. Я с 16-го июня был в Кронштадте и только вчера приехал. Правда, был в Москве один день, смотрел отснятый материал. Теперь остались только съемки в Москве, в павильоне. С натурой всё закончено. Материал получился нормальный.

Когда я был в Кронштадте, Нина написала мне, что т. Люся прислала на мое имя письмо с просьбой встретить Веронику, т. к. сама не может приехать. Нина ответила телеграммой, что Леня в Кронштадте, а ей, т. е. Нине, нездоровится. Так Веронику никто и не встретил. Спасибо, мама, за подарки, я думаю, рано или поздно мы увидим Веронику. А вот насчет китайских полотенец и простыни ты зря беспокоишься. В Москве их полно, никто не берет — дорого. Очень меня огорчила гибель урожая в саду… Сколько трудов ваших было положено, и всё было попусту. Жаль. Но что делать — стихийное бедствие. Жасмин погиб или нет, будет в этом году цвести? Погода в Москве стоит плохая. Холод, дожди… А вот в Кронштадте было очень хорошо. Солнце, море… Говорят, этим летом с погодой происходит что-то необычное. Там, где всегда тепло — нынче холодно, и наоборот. На юге, на Черном море — холод, вода в море + 14, а в Прибалтике, где обычно пасмурно и прохладно, — стоит теплая солнечная погода.

_{Афиша первой самостоятельной режиссерской работы Гайдая «Долгий путь»}

Собирался написать вам давно, еще когда был в Кронштадте, даже конверт заготовил кронштадтский (на нем памятник адмиралу Макарову), но приходилось написание всё время откладывать. Было много работы. Иногда на съемку выезжали в 3 часа утра, а заканчивали работу в 10–11 ч. вечера. Теперь всё это позади, в павильоне работать будет легче.

Самочувствие у меня отличное. Совсем скоро Нина должна рожать. Чувствует она себя хорошо.

Насчет квартиры — всё по-старому. Ждем…