Леонид Гайдай

Гайдай, конечно, не мог равнодушно смотреть, как обращаются с его детищем. Нет сомнений, что он предпочел бы, чтобы над картиной вовсе не производили никаких операций, а оставили бы ее в хранилище до лучших времен. Но в то же время он понимал: нельзя считаться режиссером запрещенного фильма — существует риск не остаться в профессии. В итоге «Жених с того света» был радикально перемонтирован, сокращен вдвое, частично переснят и переозвучен. И всё это, по-видимому, уже без участия самого Гайдая.

Сегодняшним зрителям, к сожалению, не с чем сравнивать 47-минутный вариант фильма; но даже в таком виде он производит очень хорошее впечатление. Чувствуются недосказанность, обрывистость, странные перескоки и явные пропуски в повествовании. Но ведь съемка, постановка, игра актеров и диалоги всё равно остались почти такими же, как в оригинальной версии. Если сопоставлять «Жениха…» с пьесой «Воскресение в понедельник» (в 1965 году преспокойно напечатанной в сборнике Дыховичного и Слободского «Разные комедии»), видно, что практически весь ее текст использован в фильме. Видимо, в процессе переделки своей пьесы в киносценарий авторы изрядно ее увеличили, но как раз все их нововведения и были изъяты из окончательного варианта картины.

В корзину полностью полетел цитировавшийся выше эпизод с управдомом, а также отдельные фразы из прочих сцен. Например, реплика Петухова: «Ну, знаешь, Фикусов, всяко меня снимали с работы: и как не обеспечившего, и как зажавшего, и как развалившего, и как отставшего. Но чтобы как усопшего — это в первый раз!..»

Впрочем, подобных саморазоблачительных фраз в пьесе негусто. В основном Дыховичный и Слободской изобретательно издеваются там над канцеляритом — языком, свойственным бездушным бюрократам во все времена. Такие реплики, как «В протокол о моей гибели вкралась досадная неточность» или «Еще три дня назад это безжизненное тело осуществляло над нами общее руководство», присутствуют и в пьесе, и в фильме.

Неизвестно, были ли среди вырезанных эпизодов эксцентрические эскапады, свойственные зрелым фильмам Гайдая, например, погони, без которых не обходится почти ни одна его комедия. Думается, вряд ли. Во-первых, эксцентрику незачем было бы вырезать, а во-вторых, в 1957 году Гайдай явно еще не думал о том, чтобы снимать в духе Чаплина. Это озарение придет к нему позже — уже после того, как будет закончен его третий фильм «Трижды воскресший».

Но ведь что-то всё-таки заставило Пырьева созвать конференцию об эксцентрической комедии. Понятно, что слово «эксцентрическая» в данном случае послужило эвфемизмом определения «сатирическая», но ведь не совсем уж с бухты-барахты оно было взято. Может, определенная эксцентрика присутствовала в эпизоде «Гигиенический бег толстяков», о котором упоминала кинохроника и от которого в фильме не осталось ни одного кадра?

А может, всё еще проще: Пырьев всерьез решил для себя, что его подопечный снял типичную эксцентрическую комедию. Ведь согласно словарю эксцентрика — это не только «смешные неожиданные трюки», но и попросту «заостренно-комедийное изображение нелепых действий, персонажей и вообще действительности». А уж заостренности, комедийности и нелепости в «Женихе с того света» вдосталь, даже и в усеченном варианте.

Переделка картины затянулась — на экраны она вышла лишь в сентябре 1958-го, спустя почти год после окончания работы над первым вариантом. Когда Гайдай посмотрел второй вариант, он сокрушенно покачал головой: «Это не мой фильм».

Вопрос о дальнейшей профессиональной судьбе всё еще оставался мучительно неопределенным. Но зато быт Леонида и его семьи понемногу налаживался. В 1958 году Гайдай и Гребешкова купили за 120 тысяч рублей кооперативную квартиру. Первый взнос составил 30 процентов от этой суммы, но всё равно деньги были огромные. Чтобы собрать их, Нина Гребешкова снялась в нескольких фильмах Алма-Атинской киностудии (на республиканских студиях платили больше, дабы привлекать известных артистов из Москвы и Ленинграда).

На момент приобретения собственной квартиры всё имущество супругов составляли раскладушка и книжный шкаф. И в течение еще многих последующих лет семья вынуждена была во многом себе отказывать, поскольку основная часть заработков уходила на погашение кооперативного долга.

Прокатный тираж картины «Жених с того света» был смехотворен, просто оскорбителен для тех, кто над ней работал, — всего-навсего 20 копий. Это было явное фиаско. К счастью, Гайдая всё-таки не заставили распрощаться с партбилетом, но и не спешили заводить разговоров о дальнейшей участи режиссера. Инициативу и в этом вопросе вновь проявил Иван Пырьев. Он сказал Гайдаю:

— Леня, тебе надо снять историко-революционную картину.

Гайдая подобная перспектива ужаснула. Одно дело сыграть забавный эпизод в историко-революционном фильме коллег (в том же «Ветре» Алова и Наумова) и совсем другое — самому поставить такой фильм. Леонид умоляюще посмотрел на Пырьева:

— Иван Александрович, это невозможно. Я не смогу, просто не смогу. Это совершенно не мое. Я не справлюсь, не совладаю с такой темой…