Леонид Гайдай

«— О, да! Кинокомедия как никакой другой жанр киноискусства нуждается в музыке иллюстративно-фоновой. В то же время музыка в наших фильмах — активная и непременная участница кинодействия. Она должна раскрывать характеры героев, подчеркивать их индивидуальность. И, конечно же, вызывать смех. Но — я хочу это особенно подчеркнуть — она должна вызывать смех не сама по себе, а в сочетании с изображением. Например, в картине «Опасно для жизни!» один персонаж из «апельсиновой республики», приехавший в Москву за дефицитным товаром, повсюду таскает с собой «дипломат» как подручное средство: там лежат бутылки с коньяком, лимон и кинжальчик. И когда он этот чемодан открывает, оттуда вырывается стройное грузинское многоголосное пение. По-моему, смешно! Что касается эксцентрических эпизодов, которых всегда много в комедии, то здесь, как и в мультипликации, большое внимание приходится уделять совпадению музыкальных и визуальных акцентов, также обычно вызывающих у зрителей реакцию смеха…»

Интервьюер посетовала на варварское обращение режиссеров с музыкой, специально сочинявшейся для фильмов кинокомпозиторами: внезапные обрывы, грубый ввод мелодии в действие, микширование речью, шумами… Наверняка Татьяна Егорова знала, что картин Гайдая это ни в коей мере не касается. Леонида Иовича, впрочем, не возмутил не относящийся к нему упрек:

«— Я считаю, что музыке, если она есть в фильме, нужен простор. Режиссер обязан заранее продумать, где, когда и с какой целью должна появиться музыка, и дать возможность ей прозвучать, не урезать ее, не забивать речью.

— Бывали ли случаи, когда вы и композитор, завершив работу, встречались на перезаписи и понимали, что музыка и изображение не стыкуются между собой?

— Увы! Так было, например, во время работы над фильмом «Самогонщики» Музыка, которую принес Никита Владимирович Богословский, как я ни бился, не ложилась на изображение. В конце концов, я решил взять музыку, написанную Богословским для другой картины. Никита Владимирович очень на меня обиделся. По-своему он был совершенно прав. Но когда делаешь фильм, иногда приходится чем-то жертвовать, чтобы достигнуть желаемого результата… К сожалению, в кино довольно часто сочиненные композитором музыкальные номера переставляются или заменяются совершенно другими. И это отнюдь не из-за пренебрежения к труду музыканта. Просто так бывает лучше для фильма…»

Следующий вопрос явно занимал многих поклонников Гайдая:

«— В своих последних картинах вы стали постепенно отходить от жанра эксцентрической комедии, в которой много музыки, песен. Чем это вызвано?

— С возрастом происходит как бы переоценка ценностей. Начинаешь более критично относиться к тому, что делал раньше. То, что раньше казалось смешным, теперь больше таким не кажется. Хочется искать что-то новое. Кроме того, я очень редко встречаю сценарии, решенные в эксцентрическом ключе. Сегодня драматурги предпочитают работать в жанре бытового фильма.

— За годы своей работы в кино вы сотрудничали с разными композиторами: Никитой Богословским, Арно Бабаджаняном, Максимом Дунаевским, Александром Зацепиным… Какими критериями вы руководствуетесь, приглашая того или другого композитора?

— Для меня главное, чтобы музыка по внутреннему мироощущению была современной. Мне представляется также чрезвычайно важным, чтобы звучащая в фильмах музыка легко запоминалась. И главное — чтобы она просто нравилась зрителям!

Для фильма важно не только, как звучит сама музыка, но и как она входит в драматургию фильма, как соединяется с изображением. Плохо, если зритель начинает думать: вот как прекрасно снял этот эпизод оператор, как режиссер удачно построил сцену, как хорошо играет тот или иной актер, какую приятную музыку сочинил композитор. Ведь кино — искусство синтетическое, синкретическое, и музыка — один из элементов кинематографического синтеза. Она не должна «выпячиваться» из фильма, но и не должна быть пассивным нейтральным фоном. Я понимаю, что добиться такой органической связи музыки и изображения бывает очень трудно, но это необходимо. И не только в эксцентрической кинокомедии, но и в других жанрах»^{95}.

Главный композитор в творческой жизни Леонида Гайдая, Александр Зацепин, родился в Новосибирске, а профессиональное музыкальное образование получил в Алма-Атинской консерватории, которую окончил по классу фортепиано и композиции. Во второй половине пятидесятых годов Зацепин работал музыкальным оформителем и композитором на студии «Казахфильм», а в начале шестидесятых переехал в Москву и устроился на «Мосфильм».

В своих любопытнейших мемуарах «Есть только миг…» Зацепин рассказал много интересного о работе с Гайдаем:

«Директор «Казахфильма» Ростислав Семенов, с которым я был знаком, стал в это время заместителем директора «Мосфильма». Я к нему как-то зашел, он спрашивает:

— Ну, что, Саша, у тебя тут что-нибудь складывается?

— Нет, — отвечаю, — пока ничего интересного.

— Слушай, — говорит он, — вот Гайдай сейчас запускается с новым фильмом! Я ему скажу о тебе.

Но Гайдай человек прямой, скажет: