Лермонтов: Мистический гений

А вы, надменные потомкиИзвестной подлостью прославленных отцов,Пятою рабскою поправшие обломкиИгрою счастия обиженных родов!

Это в нем говорило чувство мести за отца, из того самого «обиженного рода». Те же мысли он развивает и в стихотворении к отцу (1831):

Ты светом осужден. Но что такое свет?Толпа людей, то злых, то благосклонных,Собрание похвал незаслуженных

И столько же насмешливых клевет.

К сожалению, отец уже сдался воле судьбы и даже не рвался искать свое родословие. И уже перенося на себя, как имеющего отчизной Шотландию, все обиды за отеческий род, Михаил Лермонтов очень тонко чувствует обиды загнанного в угол отца.

Ужасная судьба отца и сынаЖить розно и в разлуке умереть,И жребий чуждого изгнанника иметьНа родине с названьем гражданина!

Не забудем и о гордости горных шотландцев. Ведь Шотландия после пребывания там кажется мне чем-то похожей на нашу Чечню. Те же горы, те же родовые общины, та же война между соседними горными кланами. Примерно тот же характер и те же нравы. «Дикари» для равнинных англосаксов. Смелые, гордые, вольные, но все поодиночке, со своим кланом, поневоле в жесточайших схватках они уступали командному порядку англосаксов. Так же было в Ирландии, где воевали со своими захватчиками сотни лет, Ирландская республиканская армия до сих пор воюет, умеют воевать, не боятся смерти, но нет единства в строю, нет командности. И вот этот гордый шотландец, в венах которого течет кровь древних воинов, вынужден сдаваться. Не отсюда ли чувство унижения самого поэта, которое он и воспринимал с необычайной чувствительностью? Не отсюда ли мрачный взгляд на мир? Не отсюда ли любовь к такому же вольному Кавказу? Не отсюда ли и увлечение Байроном? Михаила с его шотландскими стихами дразнили английским поэтом, говорили, что он лишь подражает Байрону. Михаил Лермонтов на самом деле очень любил и ценил английского поэта. Им бы еще вместе Балкоми — родовое имение — посетить. Он переводит стихи Байрона, выбирая все ту же мистическую тему заброшенных замков. В подражание Байрону он в 1830 году написал свою балладу о черном монахе («Берегись! берегись! над бургосским путем…»), как бы продолжая шотландский цикл:

Берегись! берегись! над бургосским путем Сидит один черный монах;Он бормочет молитву во мраке ночном,

Панихиду о прошлых годах.Когда мавр пришел в наш родимый дол,Оскверняючи церкви порог,Он без дальних слов выгнал всех чернецов;Одного только выгнать не мог.Для добра или зла (я слыхал не один,И не мне бы о том говорить),Когда возвратился тех мест господин,

Он никак не хотел уходить.Хоть никто не видал, как по замку блуждалМонах, но зачем возражать?Ибо слышал не раз я старинный рассказ,Который страшусь повторять.Рождался ли сын, он рыдал в тишине,Когда ж прекратился сей род,Он по звучным полам при бледной лунеБродил и взад и вперед.

(Продолжение впредь.)

Лермонтов оставил его как бы незавершенным. Сегодня находятся исследователи, считающие этот стих пародией на балладу. Тогда и весь Михаил Лермонтов с его героикой, мистикой и трагичностью может показаться пародийным поэтом. Надо ли так передергивать в угоду моде? Тем более тогда уж и Байрон становится пародистом.

Русский поэт уделяет творчеству Байрона много времени, в тетрадях того времени много переводов, подражаний Байрону. Он пробовал работать и над «Гяуром», и над «Ларой». Внимательно читал жизнь лорда Байрона, описанную Томасом Муром. Видит какие-то общие истоки творчества, так и не догадываясь о прямом родстве.

И Байрона достигнуть я б хотел.У нас одна душа, одни и те же муки;О, если б одинаков был удел!Как он, ищу забвенья и свободы.Как он, в ребячестве пылал уж я душой… [10]