Кавказ. 1897. № 235
В представлении от 5-го минувшего марта № 758 наше высокопревосходительство изволили ходатайствовать о награждении, в числе других чинов, переведенного 13 апреля 1840 года за проступок л.-гв. из гусарского полка в Тенгинский пехотный полк, поручика Лермонтова орденом св. Станислава 3-й степени, за отличие, оказанное им в экспедиции противу горцев 1840 года.
Государь император по рассмотрении доставленного о сем офицере списка не позволил изъявить монаршего соизволения на испрашиваемую ему награду. При сем его величество, заметив, что поручик Лермонтов при своем полку не находился, но был употреблен в экспедиции с особо порученною ему казачьею командою, повелеть соизволил сообщить вам, милостивейший государь, о подтверждении, дабы поручик Лермонтов непременно состоял налицо во фронте, и чтобы начальство отнюдь не осмеливалось ни под каким предлогом удалять его от фронтовой службы в своем полку.
Граф
Русский архив 1911. Кн. 7. С. 159
...Из Валерикского представления меня вычеркнули, так что я не буду даже иметь утешения носить красной ленточки, когда надену штатский сюртук.
Конец февраля 1841 г.
Пока наши войска действовали таким образом в продолжение лета, в горах было спокойно. С окончанием же Ауховской экспедиции и с отъездом корпусного командира в Тифлис, начались волнения в Дагестане. Кибит-Магома успел подготовить восстание жителей Андалаля. После долгих колебаний и жестоких настояний Шамиля, окончившихся избиением многих влиятельных лиц, восстали Андия и Гумбет. Если бы не энергичные действия генерала Клюки фон Клюгенау, то может быть и Авария к концу года не осталась за нами.
Эти походы доставили русской литературе несколько блестящих страниц Лермонтова, но успеху общего дела не помогли, а были вредны коренным деятелям, офицерам постоянных войск, честно несшим на своих плечах бремя этой беспощадной войны и большей частью остававшимся в тени.
Может быть, когда-нибудь я засяду у твоего камина и расскажу тебе долгие труды, ночные схватки, утомительные перестрелки, все картины военной жизни, которых я был свидетелем. Варвара Александровна будет зевать за пяльцами и, наконец, уснет от моего рассказа, а тебя вызовет в другую комнату управитель, и я останусь один и буду доканчивать свою историю твоему сыну, который сделает мне кака на колена...
Ноябрь 1840 г.
Восстание чеченского населения и неудачная экспедиция генерала Галафеева, а равно возмущения не только отдельных аулов, но целых обществ в Дагестане показали, что наши дела на Восточном Кавказе, где прочно властвовал Шамиль, в конце 1840 года были крайне незавидные. При таком положении, прежнее количество войск оказывалось недостаточным, а потому средства Чечни и Дагестана были усилены 14-ю пехотной дивизией.
Принимая во внимание это усиление Чечни и Дагестана, на 1841 год было составлено предположение для производства решительных наступательных действий. Две массы войск, сосредоточенные у Темир-Хан-Шуры и Внезапной, одновременно открыли военные действия.
Корпусной командир, генерал от инфантерии Головин, двинулся от Темир-Хан-Шуры к Черкею, многолюдному и богатому аулу, игравшему во всех событиях Дагестана важную роль, и приступил к постройке Евгеньевского укрепления, названного так по его имени. Генерал-адъютант Граббе с другой массой войск открыл действия в Аухе и Салаватии.
Мало-помалу неприятное впечатление, им на меня произведенное, стало изглаживаться. Я узнал события его прежней жизни, узнал, что он по старым связям имеет много знакомых и даже родных на Кавказе, а так как эти люди знали его еще дитятей, то и естественно, что они оказывались старше его по служебному положению. Вообще говоря, начальство нашего края хорошо ведет себя с молодежью, попадающей на Кавказ за какую-нибудь историю, и даже снисходительно обращается с виновными более важными. Лермонтова берегли по возможности и давали ему случаи отличиться, ему стоило попроситься куда угодно, и его желание исполнялось, — но ни несправедливости, ни обиды другим через это не делалось.
Цит. по:
...Если чем интересовался — так это шахматною игрою, которой предавался с увлечением. Он искал, однако, сильных игроков, и в палатке Мамацова часто устраивались состязания между ним и молодым артиллерийским поручиком Москалевым. Последний был действительно отличный игрок, но ему только в редких случаях удавалось выиграть партию у Лермонтова.
Кавказ. 1897. № 235
Он зрел с каждым новым произведением, он что-то чудное носил под своим сердцем, как мать носит ребенка.