Лернейская гидра

— Значит, доктор Олдфилд все-таки обратился к вам… — произнесла она. — Я знала, что он подумывал об этом.

В ее тоне не слышалось энтузиазма.

— Вы его не одобряли? — спросил Пуаро.

Их взгляды встретились.

— Что вы можете сделать? — холодно ответила она вопросом на вопрос.

— Возможно, есть способ справиться с этой ситуацией, — тихо произнес Пуаро.

— Какой способ? — Мисс Монкриф с упреком бросила ему эти слова. — Вы собираетесь обойти всех этих старых сплетниц и сказать им: «В самом деле, пожалуйста, вы должны прекратить болтать. Это так вредит бедному доктору Олдфилду». И они вам ответят: «Конечно, лично я никогда не верила в эту историю!» Это самое худшее из всего. Они не говорят: «Моя дорогая, тебе никогда не приходило в голову, что, возможно, миссис Олдфилд умерла не совсем так, как казалось?» Нет, они говорят: «Моя дорогая, конечно, я не верю в эту историю насчет доктора Олдфилда и его жены. Лично я уверена, что он такого не сделал бы, хотя это правда, что он не так уж усердно заботился о ней, и я думаю, что не очень-то разумно с его стороны было взять совсем молодую девушку в качестве фармацевта. Разумеется, я совсем не хочу сказать, что между ними что-то было. О нет, я уверена, что все было вполне благопристойно…»

Джин замолчала. Ее лицо раскраснелось, она учащенно дышала.

— По-видимому, вы очень хорошо знаете, что именно говорят, — заметил Эркюль Пуаро.

Мисс Монкриф резко закрыла рот. Затем сказала с горечью:

— Хорошо знаю!

— И какое решение вы сами приняли?

— Лучшее, что он может сделать, — ответила Джин, — это продать практику и начать заново в другом месте.

— Вы не думаете, что эта история может преследовать его?

Она пожала плечами:

— Ему придется рискнуть.

Пуаро минуту или две сидел молча. Потом спросил:

— Вы собираетесь выйти замуж за доктора Олдфилда, мисс Монкриф?

Не удивившись этому вопросу, она коротко сказала:

— Он не сделал мне предложения.

— Почему?

Ее голубые глаза встретились с глазами Пуаро и на мгновение сверкнули. Потом женщина ответила:

— Потому что я заставила его замолчать.

— А, как приятно найти человека, который умеет быть откровенным!

— Я буду настолько откровенна, насколько вы захотите. Когда я осознала, что люди говорят, будто Чарльз избавился от своей жены, чтобы жениться на мне, мне показалось, что, если мы действительно поженимся, всему наступит конец. Я надеялась, что, если вопрос о нашей женитьбе не возникнет, этот глупый скандал, возможно, утихнет.

— Но он не утих?

— Нет.

— Несомненно, — сказал Эркюль Пуаро, — это немного странно?

Джин с горечью произнесла:

— Им здесь почти нечем себя развлечь.

— А вы хотите выйти замуж за Чарльза Олдфилда? — спросил Пуаро.

— Да, хочу, — спокойно ответила мисс Монкриф. — Я хотела этого, как только познакомилась с ним.

— Значит, смерть его жены была для вас весьма кстати?

— Миссис Олдфилд, — сказала Джин, — была исключительно неприятной женщиной. Откровенно говоря, я очень обрадовалась, когда она умерла.

— Да, — заметил Пуаро, — вы, несомненно, откровенны!

Она ответила ему все той же насмешливой улыбкой.

— У меня есть предложение, — произнес сыщик.

— Да?

— Здесь требуются решительные меры. Я предлагаю, чтобы кто-нибудь — может быть, вы сами — написал в Министерство внутренних дел.

— Господи, что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что лучший способ раз и навсегда покончить с этой историей — произвести эксгумацию тела и сделать вскрытие.

Джин сделала шаг назад. Рот ее приоткрылся, потом снова закрылся. Пуаро наблюдал за ней.

— Ну, мадемуазель? — спросил он в конце концов.

— Я с вами не согласна, — тихо сказала мисс Монкриф.

— Но почему? Наверняка вердикт «смерть от естественных причин» заставил бы умолкнуть все языки?

— Если вы получите этот вердикт — да.

— Вы понимаете, на что намекаете, мадемуазель?

— Я понимаю, о чем говорю, — нетерпеливо сказала Джин. — Вы думаете об отравлении мышьяком; вы могли бы доказать, что она не была отравлена мышьяком. Но есть и другие яды — растительные алкалоиды, например… Я сомневаюсь, можно ли найти спустя год какие-либо их следы, даже если эти яды использовали. И я знаю этих официальных экспертов. Они могут вынести неопределенный вердикт, сказать, что причину смерти установить невозможно, и тогда языки заработают еще быстрее, чем раньше!

Некоторое время Эркюль Пуаро молчал, потом спросил:

— Кто, по вашему мнению, больше всех распускает сплетни в деревне?

Девушка задумалась. Наконец она сказала:

— Я считаю, что старая мисс Летеран — самая ужасная сплетница из всех.

— А! Вы не могли бы представить меня мисс Летеран, если это возможно, — как бы случайно?

— Нет ничего проще. Все старые кошки в это утреннее время шныряют по деревне за покупками. Нам нужно только пройтись по главной улице.

Как и сказала Джин, знакомство состоялось очень просто. Возле почтового отделения Джин остановилась и заговорила с высокой худой женщиной средних лет с длинным носом и острыми, любопытными глазами:

— Доброе утро, мисс Летеран.

— Доброе утро, Джин. Чудесный день сегодня, не так ли?

Ее глаза с любопытством окинули острым взглядом спутника мисс Монкриф.