Леший

— Оставьте, сударь… Не хорошо. Истинно вамъ говорю, что не хорошо… погрозилъ Миней. — Вдь въ лсъ идете, подъ вечеръ идете, такъ зачмъ его раздражать? Ужъ лсники, въ графскомъ лсу какой отчаянный народъ, сжились съ нимъ, а и они его посл Ильина дня ублажаютъ.

— Какъ ублажаютъ?

— Очень просто. Толокномъ кормятъ. На ночь мшечекъ съ толокномъ оставляютъ около караулки, а на утро проснутся, выйдутъ — толокна нтъ. Сълъ.

— Что ты, Миней, разсказываешь!

— Истинно, сударь, вамъ говорю. Мн Потапъ графскій лсникъ — кумъ. Онъ врать не станетъ. Съ мшкомъ вмст стъ.

— Гм…

— Не врите?

— Да конечно же, не врю.

— Такъ куда же мшокъ-то съ толокномъ двается?

— Просто бглые уносятъ. Разв мало въ графскомъ лсу бглыхъ скрывается! Самъ же ты мн разсказывалъ, что тамъ и конокрадъ Лютовъ живетъ, котораго теперь ловятъ. Чмъ же нибудь онъ питается.

— Лютова свои на деревн кормятъ, потому — боятся, какъ бы онъ краснаго птуха не пустилъ. Вдь онъ не все въ лсу сидитъ. Нтъ-нтъ, да и покажется около деревни. Ну, тутъ ему кто краюшку хлба, кто кашки черепочекъ… Его бы давно поймали, кабы сами крестьяне захотли, а то его скрываютъ, все боятся, что онъ посл поимки опять убжитъ, да еще хуже дловъ надлаетъ.

На берегу показался еще охотникъ, рослый мужчина съ окладистой бородой.

— Ну, вотъ и приказчикъ вашъ идетъ. Сейчасъ мы и пойдемъ съ нимъ на охоту, проговорилъ молодой человкъ, поднимаясь со скамейки.

— Ой, не ходите, сударь, посл такихъ словъ! сказалъ Миней.

— Отчего?

— Да вотъ про него-то обмолвились невроятными словами, про лшаго-то. Лучше въ другой разъ пойдете. Поберегите себя.

— Пустяки.

— Ну, какъ знаете. Каяться потомъ будете, да поздно.

Молодой человкъ не слушалъ и шелъ на встрчу къ другому охотнику.

1893