Леший

— Прочь! — Реву я, и ярость застилает мне глаза. Воспоминания хлынули с бешеной силой. Вытаскивая из груди, столь тщательно забываемые кадры. Насилуемая девушка, ее насильник, а ныне муж. Пять лет в тюрьме. Отец и его мертвое тело. Силы приходят ко мне неожиданно. Нож начинает ползти все ближе. Я чувствую, как становлюсь сильнее и злее. Дойдя до нужной отметки, всаживаю нож до основания в поисках артерии. Артерия найдена, поддев тяну ее на себя, рывок и нож разрезает столь долгожданный сосуд. Кровь брызжет вверх, опускаясь дождем на мою голову. А я откатился и улыбаюсь. Никогда не улыбался, убивая животное, а сейчас лежу и улыбаюсь как идиот. Миша сел рядом и устало проревел. Так мы и седели, пока кабан окончательно не издох. Последний его конвульсивный рывок и все. А перед глазами снова, какие то надписи.

— Да исчезни ты. Сколько можно. Не появляйся. Надоел уже. — Видение вновь исчезло. Мне кажется или мишка смотрит на меня как на идиота?

— Все родной, сейчас отдам тебе твой завтрак и пойду, подстрелю утку. Разделывать свинку, сил нет. Шкуру потом снимем. Мясо наверняка жесткое слишком. Впрочем, если затушить, то можно и попробовать.

Мишка только боднул меня в ответ.

— Хорошо, пойдем. — Поднявшись, иду к мешку, а этот толстячок семенит рядом.

* * *

Да уж, скажешь кому, не поверят. Вепрь в холке был метра два точно. Нет, его шкуру продавать не буду. Пусть у меня весит как напоминание, какого зверя я вооруженный только ножом одолел. Не то чтобы я хочу похвастаться, но, черт возьми, тут иначе поступить нельзя. Возможно, это самый большой вепрь в мире был. Хотя, вряд ли конечно, но точно один из огромнейших. Мысли все еще были в том бою, все же не каждый день такое случается, а ноги уже довели до речки. Тут частенько бывают дикие утки. Взведя арбалет, я приготовился. Свисток в зубы, осталось вспугнуть и попасть. Свист, в небо взлетает пара десятков птиц, разворот, выстрел. Попал! В крыло. Утка неуклюже пытаясь взлететь, еще висит в воздухе. Но радость сменяется недоумением, прямо по мне пролетает тень, а ее хозяин хватает утку.

— Твою мать… — Это что, дракон? Ну, нет, конечно, стандартный, фольклорный дракон, наверное, побольше будет. Этот был размером наверное с микроавтобус. Вместе с хвостом. Но это не помешало ему съесть мою утку вместе с болтом. Летающий зеленый ящер погнался за остальными утками, а я тихо сбежал.

Что происходит? Может у меня действительно помешательство? Разговариваю с медведем, хоть он мне и не отвечает, но где видано, чтобы дикий медведь ластился к человеку? Вепрь этот неправдоподобный. Да и надписи эти. Нет, лучше ничего никому не рассказывать. Точно решат, что с ума тут сошел. Через два дня приедет Коля, у него и спрошу. Только аккуратно. Не было ли чего странного в округе.

* * *

Два дня прошли относительно спокойно. Вроде особо ничего не изменилось, правда, генератор мой сломался, и зверей в округе стало меньше. И лес стал другим. Чужим каким-то. Миша уже сам стал добывать себе пищу, хоть и радовался моему приходу, я решил его больше не кормить. Привыкнет ведь, потом совсем разучится жить сам. Не надо его приручать. Дикая животина должна быть дикой. Жучка нашлась. Она оказывается в дом забежала, и что-то с ней стало. На улицу ходить боится. Скулит все время. Я еще пару раз видел огромного вепря, а может это разные были, кто знает. Но больше всего меня удивило, что моя добыча в виде того здоровяка куда-то пропала. Лес явно изменился. Что-то творится странное, а может и правда я чокнулся? Хорошо хоть больше надписей никаких не появлялось.

Сегодня должен был приехать Коля, но уже темнеет, а его все нет. Странно это. Раньше всегда как часы приезжал, видимо мои товары ему хороший навар приносят. Ну, думаю надо мне завтра в село прогуляться. Не нравится мне все это.

Выдав искру спичкой, зажег лампу. Жучка жалась ко мне, не выдавая никаких звуков. Будто боится чего-то. Достав с полки книгу «Страж империи». Андрея Буревого, я принялся перечитывать понравившуюся мне литературу. Так прошло, наверное, часа два, отвлекся я, только когда Жучка жалобно заскулила и попыталась спрятаться под мою кровать, но там было не пролезть, доски доходили почти до пола.

— Жучка, ты чего, все нормально. — Попытался я успокоить питомца, но собака даже и не думала успокаиваться, жалобно скуля и прижимаясь к полу.