Леший

Потом, в газетном сплетнике писали, в районе спортивную школу открыли, в которой восточным единоборствам учить начали. Откуда-то тренеров заманили, да те быстро обратно в город уехали. Школьный физрук стал с пацанами заниматься, а сам в этом деле – ни в ухо, ни в рыло. Одному челюсть на тренировке вывернули, другому руку сломали, третьему зубы выбили, ну, родители теперь ушлые пошли, в суд подали, захотели материальный и моральный ущерб взыскать со школы. Прокурорскому сынку за сломанную челюсть такую сумму со школы выкатили, что молодая директриса в бега подалась.

Только президент ещё и на горных лыжах катается. И опять мартышки из местной верхушки подражать надумали. Да вот беда: во всём районе одна горка и нашлась, в его Перекатной. Берег тут больно крутой. Выйдешь на него, на десяток километров с левой стороны вид открывается, потому что угор этот много выше леса, что на другом берегу растёт. И как раз супротив деревни перекат образовался, будто создатель, когда мимо проходил, из прохудившегося кармана камушки нечаянно высыпал. Так эти валуны тут навсегда остались и реку перегородили. Красиво так течение меж огромных камней переливается бойкими водопадами. Потому предки это место и выбрали для жительства и назвали свою деревню Перекатной. И ведь удивительное дело, хоть река далеко внизу, а вода в колодцах на третьем метре начинается, так что и глубоко копать не понабилось.

Так вот, поездили тогда из района чиновники, всё обмерили, обсчитали, высоту берега, угол наклона и другое что-то, но, видать, денег им на горнолыжный центр сверху не дали, а своих где взять? Да и кто за полсотни вёрст из района сюда кататься станет ездить? Не велика охота. К тому же, как говорили те, которые всё мерить приезжали, дорогое это удовольствие: там лыжи да ботинки с костюмом на сотню тысяч потянут. А у кого в районе такие деньги есть? Отказались от затеи. Но кому-то место больно глянулось, и нет-нет да стали наведываться смотрители.

Школу в Перекатной закрыли, ещё когда укрупнение затеяли да деревни неперспективными обозвали. Тогда те, кто помоложе, дома свои в центральную усадьбу перевезли, а с перестройкой ферму закрыли, трактора кому-то продали, сено косить не для кого, поля засевать перестали, потому что при здешней урожайности да грабительским ценам перекупщиков зерно выращивать стало себе дороже. И потянулись из деревни остальные.

Дома покрепче за бесценок продали в посёлок, где работа была, и люди строились, и осталось в деревне всего несколько пенсионеров. Со временем немощных стариков к себе дети забрали, а дом без хозяина, известное дело, сирота. Как-то в одночасье сдалась Перекатная, крытые дранкой крыши от снега просели, провалились, и за два-три года сгнили ещё дедами ставленые срубы.

Евсею хоть и на восьмой десяток перевалило, крепкий был старик. Сын денег подкинул, крышу железом покрыли, остальное сам в порядке поддерживал. Пятистенок стоял на косогоре лицом на восток, радостно встречая рассветы всеми своими четырьмя окнами, и будто дворовая собака, лениво подставляя посеревшие от времени да дождей брёвна под ласковые солнечные лучи. А они лезли в комнаты через любовно украшенные резными наличниками окна и до самого вечера ползали по ярким домотканым дорожкам.

Чуть поодаль было ещё два дома старинной постройки. Но хозяева их переселились на погост, а дети даже не наведывались. Палисадники заросли репейниками да невесть откуда взявшейся крапивой, старые берёзы будто от тоски совсем засохли, какое-то время щурились избы на далёкий лес через щели заколоченных окон, а потом ослепли, будто бельмом затянутые осевшим на стёклах слоем пыли.

По первому снегу наведались ушлые мужики снова. Зашли в дом к Евсею. Без приглашения прошли в передний угол, по-хозяйски расселись.

- Дом у тебя купить хотим, – сказал один с глубоким шрамом на щеке и недобрым взглядом из-под бровей, достал из кармана сигареты.

- У нас не курят, – предупредил Евсей.

- Старовер что ли?

- Старовер не старовер, а сроду в этом доме табаком не пахло.

- Ну, не пахло, так не пахло. Сколько ты за свою хибару хочешь?

- Мужики, а зачем мне деньги?

- Так что ли отдашь? – хмыкнул второй.

- И так не отдам, самому жить негде.

- А старуха твоя где?

- В городе с внуками нянчится.

- Вот и поезжай к ней, чего тебе тут одному маяться? Вон зима скоро, морозы начнутся.

- А у меня дров не на один год припасено, меня морозами не напугаешь, – отозвался Евсей.

- А если спину пересечёт, сердце прихватит? Сюда к тебе по снегу никакая скорая не доберётся.

- Лес вон в ста метрах, вдруг волки нагрянут, – опять встрял второй.

- Людей, а не волков надо бояться, ведь чему бывать, того не миновать, – смиренно ответил Евсей.

- Про людей ты правильно, – подтвердил тот, который со шрамом, расстегнул куртку и сел так, чтобы была видна рукоятка торчащего из кобуры пистолета. – Сам знаешь, какие теперь времена. Не ровён час, облюбует соседний дом какой уркаган, не уживётесь… А с него какой спрос?