Лесной: исчезнувший мир. Очерки петербургского предместья

Я села в библиотеке и с трепетом ждала, не откликнется ли кто-либо на объявление. Первыми абонентами были наши знакомые Классен. По разосланным же объявлениям явилась одна интеллигентная дама, которая захотела просмотреть каталог и спросила, есть ли журналы. Журналы, разумеется, были выписаны. Просмотром каталога она, по-видимому, осталась довольна, так как подписалась. Второй пришла некая Серова. Об этой даме мне рассказывали, что она была дочерью генерала (кажется, жандармского) и вышла замуж за рабочего завода „Айваз“, находившегося в Лесном. Необычность этого случая заинтересовала меня. После революции, когда в руках революционеров очутились документы из участков, Серова оказалась в списках служащих охранного отделения…

Время шло. Библиотека начинала завоевывать все большее количество абонентов, которые частью переходили из имевшейся в Лесном общественной библиотеки, в которой из-за многолюдства было трудно достать нужную книгу. Помещение было тесно. Как раз в это время семья одного из моих абонентов переезжала в Сибирь и передавала свою квартиру, которую мы и сняли. Квартира помещалась на Малой Объездной, в одном из домов Данилевского. Ему принадлежали два красиво оштукатуренных дома в два этажа. Один дом занимал он сам с семьей, в другом первый этаж занимал пансион Лидии Карловны Лабза, а второй – мы[55].

В этих домах были всевозможные удобства. Так, например, вода для ванной нагревалась не в колонке, а в трубах находящегося в плите змеевика, которые нагревались во время топки. В квартире, которую занимал сам Данилевский, в плите было устроено приспособление, сжигавшее мусор. На парадной лестнице зажигалась электрическая лампочка, горевшая столько времени, сколько нужно было, чтобы спуститься вниз, и автоматически гасла.

Из семи комнат мы две сдавали, одну отвели под библиотеку, а четыре занимали сами. Для прислуги была отдельная комната. Квартира стоила 100 рублей в месяц. Одну комнату мы сдавали за 60 рублей, а другую за 30, с отоплением и освещением. Дров выходило зимой 7 сажень в месяц. Так как большая квартира потребовала и большее количество мебели, то мы купили у прежних квартирантов часть мебели.

^{Дом А.И. Данилевского возле Серебряного пруда на бывшей Малой Объездной улице (современный адрес – Институтский пр., 22). Фото С. Глезерова, март 2006 г.}

^{Объявление об открытии библиотеки М.И. Брусяниной. Конец 1913 – начало 1914 гг. Из архива В. О. Брусянина}

^{Страницы из каталога общедоступной библиотеки М.И. Брусяниной. Из архива В.О. Брусянина}

^{Страницы из каталога общедоступной библиотеки М.И. Брусяниной. Из архива В.О. Брусянина}

^{Дарственная фотография Л. Андреева с надписью: „Василию Васильевичу Брусянину с искренней приязнью. Леонид Андреев. 1910 г.“. Из архива В.О. Брусянина}

При переезде на новую квартиру пришлось, как это ни было грустно, расстаться с нашим сенбернаром Грумом, так как при доме не было отдельного сада, где можно было бы держать собаку, а был один большой сад, окружавший оба дома. Грум был злой собакой, которую нельзя было выпускать без намордника, и я опасалась, что он своим поведением разгонит всех абонентов, что действительно могло случиться, так как на незнакомых он кидался. Когда его куда-то отдали, он пришел назад и так делал два раза, пока его не отдали такому хозяину, который его посадил на цепь. Я теперь удивляюсь, как мне было не жаль расстаться с этой угрюмой, но умной и преданной собакой…»

Мария Брусянина признавалась впоследствии, что жизнь в доме на Малой Объездной улице в Лесном явилась одним из счастливейших периодов в ее жизни. Мария Ивановна была настоящей хранительницей семейного очага. Кроме того, она обладала и литературными способностями. Об одном из своих литературных опытов, связанном с всеобщим патриотическим подъемом в начале Первой мировой войны, она не без улыбки рассказывала в своих воспоминаниях. Всплеск национальных чувств отразился в литературе и в поэзии.

^{М.И. Брусянина. Фото середины 1910-х гг. В 1917 г., судя по оборотной стороне, фотокарточка по каким-то причинам использовалась «Комиссариатом 2-го Лесного подрайона» как удостоверение личности. Из архива В.О. Брусянина}