Лесной край

— Тогда сбегай в дом, возьми на столе одну бирку, там номер будет. Скажешь Брано, что я так приказал. Это и будет твой надел земли для постройки дома. Так же возьмешь у него золотой. И не надо меня благодарить. И помни, ты опять на службе, лучник Эдатрона.

Это было идеей Ольта, всунуть Вьюну участок, чтобы привязать его к поселению. Да и будет всегда под рукой, а таких людей надо хотя бы поначалу держать рядом, чтобы не оставались без пригляда. Нужен был такой человек как Вьюн деревне или вернее одному хитроумному мальчишке.

— Э, атаман, а можно тогда без бирки я сам надел выберу? Что б от ворот недалеко, с краю. Я человек не гордый, не по чину мне будет в центре деревни, а то вдруг попадется бирка с номером в середине, и что я буду делать?

Ольт задумался, не смотря на заурядную внешность и плутоватый характер Вьюн подтвердил, что имя свое получил не зря, видно натуру не выбьешь, да и зачем трогать то, что может принести пользу. Лазутчик он и в Африке лазутчик, а уж в их деревне такой человек несомненно пригодится. Хитер жук и как мотивирует! Еще и деревни нет, а он уже выбирает стратегически важные точки. Дом возле ворот — это же круглосуточный наблюдательный пункт, кто заехал, кто выехал, да и выход из деревни рядом будет. Можно всегда тихо выскользнуть или наоборот прийти. Ну и ради бога, если это будет для пользы жителей деревни, то почему бы и нет? Интересно, Карно сообразит об этом? Тот не подкачал, хотя вначале и призадумался, но затем исподлобья зыркнул глазом:

— Ну а почему бы и нет. Другому бы — подумал, а тебе разрешаю. Выбирай.

Вьюн подошел к месту будущих ворот, прищурившись посмотрел вдоль воображаемых улиц, прошел еще шагов десять, посмотрел отсюда:

— Я думаю вот этот надел в самый раз будет.

Тут Ольт не выдержал и влез в разговор:

— Хорошее место. Почему-то я так и думал, что ты выберешь его. Зайдешь потом к атаману. Разговор будет.

Карно недовольно посмотрел на него, а Ольт извинительно улыбнулся и подмигнул.

— Быть по сему. Понял, Вьюн? Не забудь завтра зайти ко мне.

— Понял, атаман. Прямо с утра и буду.

Вьюн ничем не показал удивления столь странными отношениями между атаманом и мелким мальчишкой. Привык уже. Что там крутилось в его голове и какие сделал выводы, то осталось его секретом. Лишь коротко поклонился и пошел за инструментом. Карно проводил его взглядом и проворчал:

— И что ты там еще задумал? Не мог раньше наедине сказать, роняешь ты мой авторитет. Вот брошу все и уйду, пускай вон Брано командует.

— Прощу прощения, господин староста, — смиренно ответил Ольт, а в глазах его плясали смешинки. — Клянусь, только сейчас в голову пришло. А насчет авторитета, так нас никто, кроме Вьюна не слышал, а он мужик умный, лишнего не скажет. Кстати завтра он зайдет, так ты дай ему два надела рядышком. Пусть строит не просто дом, а постоялый двор. Как положено, с трактиром и с комнатами для постояльцев. Прибыль пополам. Половина ему, половина нам.

— Сдается мне, что не очень-то тебе нужно мое прощение. — Карно зыркнул единственным глазом. — И ты не только ради прибыли беспокоишься?

— Ну ты же умный человек. Сам все понимаешь.

— Ох и хитер ты. Истрил, твоему сыну палец в рот не клади, по колено откусит.

Мать Ольта только снисходительно усмехнулась. Она-то сразу поняла выгоду дома, расположенного у въезда в деревню, а если еще это будет трактир… Тугодумы они, эти мужики. Все до них никак не дойдет, что ее сын самый-самый. Во всем.

Не успели они сделать и десяти шагов, как к ним подошел кряжистый бородач с широченными плечами и натруженными, перевитыми узлами мышц, руками.

— Господин староста.

Карно уже махнул рукой на «господина», ну нравится так крестьянам и по местным понятиям он по сути им и являлся, и не ему идти поперек деревенских привычек.

— Чего тебе?

— Я кожемяка, и зовусь так — Скальд Кожемяка. У нас и отец кожи мял, и дед, и… Мы потомственные кожемяки. — видно было, что мужик не привык много говорить и просто не знал с чего начинать разговор.

— Давай, ближе к делу, Скальд Кожемяка, — махнул рукой Карно, — у меня еще дел полно.

— Ну так я и говорю. Я — кожемяка, а у меня надел выпал в самой середине почти.

— Ну так радуйся. Будешь жить в центре деревни, как уважаемый человек.

— Да я-то рад, да только соседи будут не рады. Уж больно ремесло у меня вонючее. Мне бы надел где-нибудь с краю. И я мешать людям не буду и народ будет доволен.

— Знаешь, я-то не додумал сразу, а ведь ты прав, Скальд. В том, что в твоем доме и вокруг будет вонь. Значит, что? А значит, не стоит дома работать. Неужели тебе будет приятно, если в твоем жилище будут стоять вонючие чаны с шкурами и везде будет грязь?

— Так… а как же на хлебушко зарабатывать, на что жить? Я не охотник, не кузнец… И вообще — мы всегда кожу выделывали. Нашу кожу и в столицу возят. А как же делать кожу без вони? Так всегда было, это часть моей работы. И если в моем жилище будет чисто и не будет вони — значит у меня нет работы. А значит моя семья умрет с голоду?