Лесной Охотник

Затем, когда зеленоглазый майор и фотожурналистка сидели за столом, и пламя внутри кого-то из них начинало вновь загораться, Франциска могла игриво поводить ногой по его голени, либо он клал ей руку на ногу и чуть приподнимал юбку, двигаясь рукой вверх по бедру. Он знал, что ей нравилось чувствовать себя хозяйкой положения во всем, однако лишь с ним она глазами задавала вопрос: ты готов?

Они всегда были готовы.

Он не знал точно, что она делает для Гестапо, каким образом собирает информацию. Не знал, просто ли она соблазняет нужных людей или фотографирует прибывающих и отъезжающих подозреваемых членов Внутреннего Кольца… или делает и то, и другое? Он не думал, что она проводит исключительно гражданское расследование — слишком талантлива была Франциска Люкс, чтобы ее задание оказалось столь простым. Он понимал также, что любой мужчина, пробыв в ней буквально несколько минут, мог отбросить всякую осторожность вплоть до инстинкта самосохранения, и проронить несколько смертельно опасных слов во время непринужденного разговора, а Франциска никогда не переставала быть бдительной, посему могла уловить даже самую незначительную деталь. Она умела выводить на нужный разговор, отточив это мастерство своей журналистской практикой. О, это делало ее чертовски ценным сотрудником. Если бы среди членов Внутреннего Кольца были только офисные клерки, военные помощники, канцелярские работники и ученые (которых запросто можно было бы назвать блестящими, если б они не забывали обувать на работу одинаковые ботинки), то работа Франциски могла быть окончена, даже не начавшись — такие люди разоткровенничались бы с ней, едва зайди она в комнату.

Однажды вечером в середине недели, прежде чем отправиться на ночную вечеринку в «Сигнал», Франциска пригласила Майкла на ужин в один из очень немногих прекрасных ресторанов, который все еще работал, и они сидели перед окном, глядя на освещенный парк. Им только что принесли заказ, когда зазвучала воздушная тревога, и остальные посетители начали спешно спускаться в убежище.

— Нет, — остановила Франциска Майкла, когда тот начал вставать. Она была прекрасна сегодня в своем темно-синем платье с нитью жемчуга на шее. Ее рука мягко и одновременно требовательно обхватила его за запястье. — Мы будем в порядке.

Затем она приступила к своему ужину и сделала глоток вина, и, хотя управляющий подошел к ним, умоляя покинуть зал и спуститься в убежище со всеми остальными, она лишь с усмешкой покачала головой, после чего их, наконец, оставили в ресторане вдвоем.

Зенитные пушки открыли стрельбу, и этот звук напоминал то, как измученные летучие мыши врезаются со всей силы в подушки. Майкл услышал отдаленные взрывы бомб. Через окно он разглядел сине-белые вспышки, похожие на молнии, а затем в отдалении взметнулось пламя.

Франциска посмотрела на Майкла через стол. Он вдруг понял, что потерял аппетит, поэтому поднял бокал и сказал:

— Ура![17]

— Ура! — ответила она с нескрываемым удовольствием, и они выпили.

Бомба упала ближе. Майкл почувствовал вибрацию в полу, разноцветные фонари на потолке задрожали. Пальцы Франциски сцепились с его, и она тихо произнесла.

— Я в безопасности с тобой. А ты в безопасности со мной. Пока мы вместе… ничто не может причинить нам вред.

— Рад, что ты так думаешь.

Она покачала головой.

— Я не просто думаю, я знаю это

.

Он кивнул, но про себя задался вопросом: интересно, знают ли об этом бомбы? Одна из них упала очень близко — возможно, через улицу или две за пределами парка. Рюмки и тарелки с золотыми кромками подпрыгнули на столе. Упавшее дерево поскребло по стеклу, словно когтями.

Франциска лишь улыбнулась. Майкл смотрел на нее, и ему отчего-то казалось, будто он никогда не видел ее прежде.

На вечеринке по случаю дня рождения Снеговика он сказал, что не боится. На деле это оказалось не совсем правдой: он не боялся лишь потому, что был хорошо подготовлен, поэтому страха у него не было, но опасения… опасения оставались, поэтому он старался соблюдать максимальную осторожность. И у него не выходило делать это, глядя на улыбавшуюся женщину, сидевшую перед ним. Женщину, чьи пальцы сейчас переплетались с его.

У него был выбор после миссии, включавшей в себя день-Д и вторжение Стального Кулака в Нормандию. Чесна ван Дорн предлагала ему отправиться в Голливуд вместе с ней. Про себя он взвесил это приглашение и рассмотрел все «за» и «против», поняв, что это значило пропасть где-нибудь в Канадской глуши, купить охотничью хижину вдалеке от людей и схорониться там, возможно, до конца своих дней.

Он решил, что не станет так поступать, и остался там, где был — в своем доме в Уэльсе. Навязал себе уже навязанное, как сказали бы британцы. И теперь он знал, что совершил ошибку. Ему нужно было уехать из Уэльса. Уехать и направиться туда, где его никто не стал бы искать. Где имя Майкла Галлатина было бы лишь пустым звуком. Он совершил ошибку, и вот теперь он здесь, в Берлине… сжимает руку Франциски Люкс.