Лесной житель

Анин папа был единственной особой мужского пола, который называл девочку красавицей, остальные мальчики, юноши и мужчины, смотрели на нее равнодушно.

 -Слепые, говорил папа, выслушав жалобы дочери на полное отсутствие мужского внимания. Куда они смотрят? Разве не видят прекрасной кожи с ярким румянцем, огромных карих глаз, окруженных закрученными ресницами, пухлых губ, и множество других деталей внешности, которым может позавидовать любая признанная красавица? С чего ты вдруг решила, что не привлекательна? Посмотри вот на Людку и Ленку. Ты же гораздо красивее их, а у них от мужиков отбоя нет.

Все дело в том, что они дурочки и мальчики не стесняются к ним подходить, а ты у меня умная и тот мальчишка, которому ты нравишься, просто опасается  «сесть в лужу» при разговоре. Ну, ничего, не опускайся до их уровня. Просто подожди, пока мужчины дорастут до твоего.

Слушая папины доводы, Аня понимала, что объективностью здесь и не пахнет. Чего еще ожидать от любящего отца по отношению к своей единственной дочери. Довольно того, что говорит он это все искренне, действительно веря в то, что Аня не в чем природой не обижена. Что касается упомянутых дам (Людки и Ленки), тут его сравнение, не знай она своего отца, могло показаться даже оскорбительным.

Людка и Ленка были на редкость неказистые внешне подружки, жившие по соседству от Ани. Коренастые, со свисающим по бокам жирком, они к тому же обладали на удивление грубыми чертами лица.

Не смотря на это, девочки, казалось, и вовсе не замечали своих недостатков. Они вели себя так, как будто никогда не видели себя в зеркало. В общем, считали, или делали вид, что считают, что обладают вполне классической модельной внешностью.

Каждый вечер Людка и Ленка умащивали свои лица слоями декоративной косметики, часами гримируя каждый прыщик, от чего их фасады становились похожи на холмистую долину. Затем из сероватых жиденьких косиц сооружали прическу. Людка подкрашивала волосы хной, а Ленка, незаметно от мамы мазала перекисью отдельные локоны. В остальном их вкусы сходились, и девочки прилежно накручивали волосы на плойку, затем начесывали у концов и обильно брызгали лаком «Прелесть». Затем подружки натягивали на телеса облегающие наряды: рванные по моде джинсы с заниженной талией, поверх которой удобно ложились складочки жира, или едва не лопающиеся по швам атласные шортики со стразами. В ход шли лифчики с пуш-эффектом (иначе говоря, до неприличия набитые поролоном), а  поверх них прозрачные блузки. Завершив ансамбль всеми имеющимися у них в арсенале золотыми изделиями пополам с вызывающей бижутерией, и облившись как следует французскими духами, Людка и Ленка выходили в люди. Место тусовки почти не менялось, и ежедневно с 19 до 23 их можно было найти на ближайшей площади в компании подростков, судьба которых, похоже, никого не интересовала. Подружки весь вечер сидели на коленях у разных парней, бесконечно курили, смеялись и пили пиво до изнеможения. Чем заканчивались такие вечера, Аня могла лишь догадываться, потому что никогда не гуляла на улице слишком поздно. У обеих подружек были родители, правда, в единственном числе. Обе мамы выглядели, по детскому мнению, вполне прилично, поэтому Аня не раз, глядя, как одна из них выносит мусор или идет в булочную, силилась разгадать загадку. Как можно позволять своим несовершеннолетним дочерям вести такой образ жизни? Видно папа был прав относительно рано развившегося ума своей дочери, которая, в отличие от сверстников, понимала, что причина популярности Людки и Ленки кроется не в их очаровании, а во вседозволенности и безнаказанности. Нет, привлекать мужское внимание таким путем, Аня не собиралась. Она не хотела быть «своим парнем», чем часто довольствуются  девушки, не отличающиеся яркой внешностью, она хотела чувствовать искреннее восхищение теми достоинствами, которые у нее, несомненно, были, но которые, вследствие моды на мальчишеские фигуры, оставались незамеченными.

Мама рассказывала, что во времена ее молодости, был в моде именно такой тип фигуры, как у Ани. Маленькие девушки с узкой талией и пышными бедрами, считались эталоном красоты. Почему все переменилось, да еще и за такой короткий срок, мама не знала, но уверяла дочь, что все это относительно, и, в конце концов, совершенно не влияет на настоящее счастье.

Тогда в юности Аня маме не поверила, и с присущим возрасту максимализмом начала себя совершенствовать.

Сначала заявила родителям, что не прочь заняться спортом, поэтому, если они не против, пусть включат в ежемесячный бюджет, абонемент в фитнес зал. Родители были только за. Здоровый образ жизни только начинал входить в моду, и папа и мама Ани были просто счастливы, что их дочь избрала этот путь, а не угар дискотечных тусовок.