Лесные всадники

Мужчины несли с совета воинов к родовым кострам страшное слово голод. Они сказали его женщинам, его поняли дети. Но страх перед голодом не убил волю людей, не отнял у них силы. В тот же день мужчины из рода коршунов ушли в лес бить зверя и заманивать в крутостенные ямы сохатых. Провожали охотников жены с берестяными туесами и подростки с крепкими березовыми копалками. Женщины и подростки остались в родном лесу собирать спелые ягоды и копать сочные коренья, а мужчины пошли дальше, звериными тропами, глухими урочищами... Кузнецы из рода крепкогрудых, отправив юношей на быстрых лошадях за железной землей, копали в городище круглые ямы для варки железа. Женщины натирали еще пахнущие молоком кожи теплым жиром и костным мозгом, сушили их в тени, на ветру, потом долго разминали руками и коптили, для крепости, над чадным смолистым дымом. Братьям и мужьям, знали женщины, нужны крепкие и гладкие кожаные рубахи. Раскаленные на жарком огне куски железной земли вздрагивали от удара тяжелых молотов и осыпали кузнецов белыми искрами.

Мужчины из рода черных орлов точили на серых шершавых камнях широкие топоры. Они готовились биться с могучим лесом за свои пастбища и поля.

Вечером старый Мункач зашел к своим женам. На мягких шкурах лежала Илонка и глядела на тающий огонь в очаге. Она сказала, что женщины плетут сети под навесом и спросила:

- Где послы? Где шаман Урбек?

- Ты знаешь, - ответил ей старейшина. - Послы ушли давно к хозяину Синей пещеры. А Урбек ищет целебные травы в чужой земле.

- Люди не сидят больше у родных костров, не ждут Шавершола и Оскора с мудрым словом. Или послы погибли?

Старый Мункач сел к девушке и сказал:

- Мы будем бить зверя в лесу и ловить рыбу в Меркашере, собирать ягоды и мед, защищать поля и пастбища... И ждать послов. Они идут домой.

- Ты получил весть?

- Нет вестей от послов. Слушай, дочь мудрого Кардаша, и думай. Я расскажу тебе так, как рассказал мне отец...

Гнали два волка молодого сохатого и загнали в узкую сырую пещеру. Долго он бился с ними, но одолели его старые хитрые волки. Наелись они теплого мяса, облизали кровь с шерсти, но выйти из пещеры уже не могли обрушились камни и завалили выход. Ткнулись носами в камни серые волки и завыли, призывая братьев своих на помощь. Выли серые и спорили. Один говорил: "Надо рыть", а другой - "Нет, надо выть. Камней много, самим нам не выбраться..." Не сговорились волки: один стал выть, а другой рыть. Кончилось зеленое лето, началось время холодных дождей, а серые все в пещере сидят: один воет, а другой роет лапами каменистую землю. Вытолкнул роющий волк последний камень, высунул из пещеры морду, глотнул чистого воздуха и оглянулся: лежит его серый брат мертвый. Ты поняла меня, дочь Кардаша? Мы ждали послов с мудрым словом, сидя у родовых костров, и не заметили, как подкрался к нам голод.

Старый Мункач поднялся, постоял над тоскующей девушкой и ушел из женской половины в большую юрту.

Илонка думала о трудных и незнакомых дорогах, по которым идут домой послы. Идут они ночью и днем, желтоглазая птица карсу кажет им путь в родную землю, а лесные духи заманивают в зыбуны, ухают над ними и плачут, как малые дети... Нет конца дремучему лесу, нет края. Она видит Оскора в чужом лесу. Широкие ели заступают ему дорогу, машут черными кривыми лапами. Жидкие лесные травы, как змеи, оплетают ноги певца. Он падает, рвет и ломает упругие стебли, а бородатый вождь лесных духов смеется и кричит ему в уши: "Вставай! Вставай!"

Девушка открыла глаза, над ней стояла молодая жена Мункача, смеялась и говорила:

- Вставай, Илонка, вставай! Все мужчины и женщины нашего рода пошли на пастбища. А ты спишь.

Когда Илонка вышла из юрты, было еще темно, густые предрассветные сумерки лежали на отсыревшей земле. Черный лес, казалось ей, подвинулся к городищу, воткнув в посеревшее небо острые концы вершин.

Она нашла среди воинов старого Мункача и пошла с ним к южным воротам. Впереди шли мужчины с железными топорами, позади - женщины и подростки.

За воротами городища было светлее, но солнце еще не взошло, только небо алело на востоке. Они спустились к шумевшему Меркашеру и пошли один за другим по зарастающей тропинке к пастбищам.

Когда заблестело выглянувшее солнце, люди из рода черных орлов стояли уже в густой и мокрой траве и слушали своего старейшину.

- Видите! - показывал старый Мункач людям на кусты и ели. - Лес наступает на наши пастбища.

Старейшина черных орлов подошел к ближней ели, выбежавшей из лесу, и ударил ее под корень широким железным топором. Она устояла, только качнулась. Он подскочил к ней с другой стороны и опять взмахнул топором. Дерево задрожало и повалилось на землю.