Лестница героев

– Да какие там продуманные маневры? Вы что, не видите, как она летает? Это самый странный полет, который я когда-либо в жизни видела! Она словно не знает, как управлять авионом! Нет, я, конечно, понимаю, что у нее крупный аэролит и на обычном авионе с ним летать непросто, но…

– Гунна, хватит, – негромко приказала молчавшая до сей поры генерал эр Спата, и командир Гранита тут же затихла.

А Тристан подумал, что вообще-то рей Фол права. То, как Ника перемещалась в воздухе, и впрямь не походило ни на что виденное им ранее. Это было странное, бессистемное передвижение рывками, когда резкие, хаотичные броски из стороны в сторону прерывались неожиданными паузами, во время которых авион словно зависал в воздухе. А оттуда мог сорваться в любую сторону или еще более неожиданно уйти вверх, и не обычной «свечкой», а совершенно нереальным, никогда прежде не виденным маневром – просто стремительно воспарить вертикально вверх, словно кто-то потянул авион за привязанную к нему веревочку.

Впрочем, какой бы странной ни была тактика Ники во время этого полета, она работала. Авиолеты, никогда прежде не видевшие ничего подобного, терялись, потому что их ответная тактика, рассчитанная на привычные схемы полета противника, просто не работала.

И тем не менее врагов оставалось по-прежнему более чем достаточно, чтобы справиться с Никой. А та уже начинала уставать. Хотя с начала дуэли прошло не так много времени, Тристан по себе знал, что каждая минута в воздушном бою, когда ты находишься в состоянии предельного нервного и физического напряжения, выматывает тебя так, как не вымотает целый час обычного, спокойного полета.

Как долго еще сможет продержаться Ника, да еще и на обычном авионе? Пока что тот с честью выдерживал нагрузки ее аэролита, но стоит девушке отдаться горячке боя, и она может просто забыть о том, что нужно постоянно регулировать и придерживать мощь летного камня. И вот тогда авиону несдобровать!

Но даже если Ника не потеряет концентрацию, уже совсем скоро у нее может кончиться боезапас. Рей Хок была прирожденной авионерой, но, действительно, неважным стрелком, и много, слишком много ее пуль пролетало мимо цели…

Враг, похоже, тоже это понимал, потому что последние несколько минут две боевые двойки совершенно намеренно выполняли агрессивные маневры, провоцируя Нику на стрельбу, но при этом не переходя к действиям. Они явно хотели, чтобы авионера побыстрее расстреляла все свои патроны, и вот тогда они уже смогут атаковать, не опасаясь попасть под обстрел. И, похоже, они были уже очень близки к своей цели!

Тем временем концы образованных противником «ножниц» смыкались все ближе. Удивительно, что враги еще не начали стрелять; видимо, ждали, пока окажутся на такой дистанции, промахнуться с которой в принципе невозможно.

Тристан огромным усилием воли заставил себя стоять неподвижно. Конечно, Ника видит, что происходит. У нее наверняка есть план… Должен быть!

– Рей Хок, прием! Все авиолеты в зоне твоей видимости! – не выдержала мадам эр Мада, хотя после сделанного рей Дором замечания больше не давала никаких указаний по маневрам и передавала только местоположение противника. – Чего ты ждешь?

Тристан заметил, как полковник рей Хольт и подполковник рей Борн обменялись встревоженными взглядами. Похоже, слова майора рей Фол о сдаче боя посеяли-таки сомнение среди командования.

– Наш авион взяли в плотный захват авиолеты врага и перекрыли пути отступления, – тусклым голосом сообщил в микрофон Рик, и Тристан его даже не одернул, хотя, вероятно, вовсе не такую новость хотят слышать те, кто сидит сейчас по всей Арамантиде у радиоприемников.

Между авионом Ники и концами «ножниц» оставалось не более двух сотен футов. Совершенно критическая дистанция! И – идеальная для расстрела.

Враг, как и ожидалось, открыл огонь…

«Ника, что же ты делаешь?!» – воскликнул про себя Тристан.

* * *

Ёр запрокинула голову к небу:

«Ты точно хочешь помочь Нике?»

«Хочу! Но не знаю как…»

«Ну… ты можешь внушить авиолетчикам, что они забыли, как управлять своими авиолетами», – предложила Ёр.

Ансель поперхнулся воздухом.

Ёр слегка склонила набок голову, которая, несмотря на наличие очень короткой светлой щетины, выглядела лысой, и чуть подняла надбровные дуги, на которых совсем не было бровей.

«Ты колеблешься? Но почему ты колеблешься?»

«Они же разобьются…» – растерянно пробормотал юноша.

«Но если их всех собьет Ника, они тоже разобьются. Это тебя не беспокоит?»

Ансель резко выдохнул. Действительно, он не станет переживать, если Ника собьет все авиолеты. Однако стоило ему услышать предложение поучаствовать в этом самому, как его тут же одолели сомнения. Почему это кажется таким неправильным?

Внезапно в памяти всплыло резкое, с жесткими чертами лицо Рины – и то, как она назвала его чистоплюем.

«Ты совсем не против, если мы поможем тебе, – сказала она тогда, – и какие средства мы для этого используем, тебя не волнует. Но как только надо что-то сделать самому – вот тут тебя средства очень даже беспокоят!»