Лестница из терновника-3. Прогрессоры

Непонятно, на чьей стороне перевес. Пожалуй, скорее, на нашей. Во всяком случае, основные силы Дворца ещё не в городе. Но я тут же понимаю, что это - дело времени.

Примерно в километре от стены, за месивом из убитых людей и лошадей, за опрокинутыми и просто брошенными пушками, за разбитыми повозками, за воронками от разрывов - правильным каре, неподвижным до ужаса, выстроены всадники. Сотни три, наверное, всадников - а с флангов их окружают так же неподвижно стоящие пешие солдаты. Все в синем, с лицами, прикрытыми капюшонами. И боевые кони под синими чепраками.

Просто - люди Синего Дракона стоят и ждут, что будет. Ждут момента или приказа вступить в бой - свежие силы Льва Львов, и, как говорят, лучшие бойцы Лянчина. И самые беспощадные.

И где-то среди них - хирург Инту, с его умными девичьими глазами и тенью улыбки. "Скоро мы все узнаем истину". Зачем же Дракон тебя посылал, Инту? Ведь вы всё равно дорежете тех, кто уцелеет - даже тех, кого ты лично перевязывал...

Анну с чёрными синяками под ввалившимися глазами, облизывает губы, искусанные в кровь.

- Всё, Ник. Я думал, мы отбились - но пришли синие. Я надеялся - они не придут. Нет. Всё было зря.

- А Творец, Анну? - вдруг говорит Марина.

- Что? - он удивляется, поворачивается к ней всем телом. - Что ты говоришь, сестра?

- Творец, Анну. Господь. Небеса. Молись, - говорит она тихо и страстно. - Разве не это - последняя надежда правоверного? Ты ведь веруешь, Анну? Молись.

Анну смотрит на неё расширившимися глазами. Он поражён. А Марина рявкает на нас с Эткуру:

- Ну! Зовите силы небесные! Мы же правы, братья! Молитесь! - и обращается к разгорающимся утренним небесам по-русски, страстным, почти фанатичным тоном, с огнём в горящих очах. - Дядя Ваня, говорит резидент Санина, основание экстренной связи - операция "Знамение". Не обошлось. Свяжи меня с Юйти. Каскад готов? Ориентируйтесь на мой сигнал, объект - в полутора метрах от меня. Даю отсчёт. Десять, девять, восемь...

Наши вышвыривают верных за ворота - и останавливаются: теперь и они видят. Уцелевшие канониры Дворца заряжают пушки последними ядрами. Строй синих вздрагивает - и кони делают шаг.

Львята и волки смотрят на Марину - а Марина кричит в небо:

- Четыре! Три! Два! Давай! - и воздевает руки.

И в прозрачной, ещё не выгоревшей небесной лазури вдруг ослепительно вспыхивает алое и золотое пламя, и восходящее солнце раскалывается радужным порталом - и из него собирается огромный и осиянный огненный лик лянчинского Творца, тонкий, мудрый и строгий, как на классическом храмовом барельефе, только живой. И все живые поворачивают головы, смотрят, щурясь, не в силах выдержать нестерпимого света - и падает тишина.

А Творец, голограмма, мираж, знамение, наше рукотворное чудо, простирает длань над Чанграном, над нашей крепостной стеной, над нашими головами, длань - размером с космический крейсер, и легчайший блик от её сияния скользит по нашим лицам - и белые цветы миндаля, или белый снег Кша-На, или манна небесная, сыплются с солнечных пальцев и тают, не долетая до земли. Цветочная метель над Чанграном, над городом без проклятия, над головой Анну, вставшего в рост, когда все остальные рухнули на колени или попадали ниц - цветы Анну, цветы Лянчина, цветы - общий для всех нги символ мира, любви и детства, цветы - древний и забытый сто лет назад, но снова принесённый на эту землю выстрадавшими его смысл бойцами с севера символ любящей женщины, будущего плода, материнства.

Видение, закончившее войну, держится минуты четыре-пять - и медленно растворяется в небесах. И солнце снова - только солнце, но всем понятно, что сам Творец смотрит из сияющего диска его, и все, наши, тамошние, синие, сломав свой совершенный боевой порядок - подходят к крепостной стене, задрав головы, чтобы попытаться увидеть Анну и высшую справедливость... а Анну стоит, опираясь руками на край бойницы, слизывает кровь с губы и смотрит, как эскорт синих стражей сопровождает к въезду в крепость двух всадников.

Высокого седого бойца, сидящего в седле, как мог бы сидеть пожилой эльф, и маленького светловолосого юношу в синем плаще...

***

Анну бы сбежал по лестнице вниз, и схватил бы коня за повод, и придержал бы стремя - но на него напал какой-то странный столбняк. Он только пожирал подъезжающих глазами и пытался уместить в голове то, что произошло.

Он чувствовал на себе взгляд Эткуру - почти благоговейный - и слышал, как волки под стеной выкрикивают его имя, но именно сейчас, когда вера получила абсолютное подтверждение, Анну веровал в высшие силы меньше, чем когда бы то ни было.

Если бы кто-нибудь рассказал Анну, что он своими глазами узрит лик Творца в сиянии славы - и, созерцая сей лик, будет прикидывать, каким механическим фокусом это сделано - ох, не поверил бы Львёнок ещё полгода назад. Скептиком его сделал Ар-Нель. Скептиком его сделала и лекарская наука Ника.