Лестница в небо

Перекрестившись на ступенях храма, поклонившись в пояс изображению Христа над двухстворчатыми входными дверями, высокими, отделанными медными ручками и петлями, горящими на солнце, Иваныч вошёл в храм. Внутри храм, показавшийся ему полутёмным после яркого, солнечного уличного света, встретил его божественной тишиной и приятной прохладой. В душу сразу проникал запах ладана и вид кружками выстроившихся горящих свечей на паникадиле, у икон Иисуса, Божьей Матери и почитаемых святых. Войдя в храм, Александр Иванович сразу начал подниматься по широкой деревянной лестнице с великолепными резными балясинами и перилами. На втором этаже он подошёл к массивной двери с табличкой «Настоятель храма» и постучал аккуратно и не назойливо. Услышал: «Войдите!» – открыл дверь и вошёл в достаточно просторный светлый кабинет, в котором он уже не единожды был, в том числе и при жизни брата Дениса.

– Доброго дня, Петр Павлович, с автобуса сразу к тебе, ты уж извини, что беспокою!

– Здравствуй, дорогой Александр Иванович! Доехал-то нормально?– они давно в светских разговорах о жизни лично либо по телефону были на «ты».

– Лето в этом году, какое жаркое! Хорошо, что автобус утренний, из Москвы в шесть выезжает – попрохладней чуть ехать было. Такую же дорогу в полдень не выдержал бы, – продолжил разговор Александр Иванович, сам всем телом отдыхая в кабинетной прохладе Палыча – работал сплит «Тошиба». Работал не резко, а мягко, не навязчиво и очень приятно. – Как ты, Палыч, с аритмией уживаешься?

– Знаешь, врачей-то у нас тут немного, да и поликлиника не богатая, впрочем, как многое в медицине нашей, но два раза в неделю приезжает из соседнего района кардиолог, хороший, внимательный и знающий. Как меня жена к нему записала, не представляю, но сама она мне не сознаётся. Но я рад – выписал мне после недельной диагностики на всяких холтерах, узи и электрокардиограммах таблеток, которые я дисциплинированно пью, а сердце дисциплинированно отвечает мне на мою заботу ровным ритмом. Бывает, конечно, по работе разволнуешься, сорвётся ритм, но добираюсь до дома, а там жена меня быстро успокоит: «Мухой – в кровать!» Телефон отключит, лекарство, стакан воды и ещё музыку включит успокаивающую, как я люблю. Дом – он лечит. Говорю – дом, а знаю, что лечит жена Варя – заботой и лаской. А ещё мне врач сказал: «Это у Вас фибриляция предсердий, Вы с этим не шутите, готовьтесь, через месяц-два посмотрю на Вас, будем думать об операции – радиочастотной абляции». Варе не говорю – что волновать-то.

– Пётр Павлович, как встречаемся мы с тобой, всё на бегу и на бегу, а Дениса хоронили – какие там разговоры! Как ты сюда попал-то, ё-моё? Кратко, крупными мазками, имея за спиной два года сержанта разведроты в танковом полку, в Забайкальском Военном округе. Дембельский альбом хранишь? – И получив ответ: «А как же!» – замолчал, ожидая рассказа Петра.

–Да попал, Саша, очень просто! Закончил Ленинградскую духовную академию, которая была образована ещё в марте 1809 года, но, что интересно, называлась в точности, как и сейчас – Санкт–Петербургская духовная академия. Учился хорошо. Нашего заведующего кафедрой забрали в Москву в Управление делами РПЦ. А он после сдачи нами экзаменов попросил направить к нему пять лучших слушателей, куда попал и я. При митрополите Алексии количество приходов увеличилось в три раза, и Синоду пришлось увеличить количество сотрудников в Управлении делами. Сначала был в отделе по взаимодействию с вооружёнными силами и силовыми структурами, потом – отдел по делам молодёжи, потом вошёл в Издательский совет уже руководителем. В декабре 2008 года Алексия не стало. В феврале 2009 пришёл Кирилл. А этим же годом, летом, мне предложили переехать из Москвы во Владимирскую область в приход храма Архангела Михаила. Вот так, с Божьей помощью, стал я настоятелем храма. Приход здесь хороший, прихожане радуют меня на проповедях, стараюсь со всеми разговаривать, объяснять, как жить, на что в жизни опираться. Мне здесь и хорошо, и комфортно. Да и Варе, жене моей, тоже здесь уютно.