Лествица, возводящая на Небо

Покажем также им в себе самих образ крайнего смирения и научим их иметь к нам страх. Смотри, чтобы излишнее твое смирение не привлекло углия огненного на главу чад твоих.

15. Во всем ты должен быть терпелив, кроме преслушания повелений твоих.

16. Смотри со вниманием, нет ли в твоем саду таких деревьев, которые понапрасну только занимают землю, а на другом месте, может быть, были бы плодоносны. В таком случае отнюдь не отрицайся с советом человеколюбиво пересаживать их.

17. Иногда настоятель может безбедно руководить своих овец к добродетели в местах, по видимому несвойственных иночеству, веселых или многолюдных. Поэтому в принятии к себе приходящих овец да будет он осмотрителен, потому что уклонение от принятия и отказ не во всяком случае возбраняются Богом.

Если духовный врач изобилует душевным безмолвием, то при попечении о недугующих не много имеет нужды во внешнем, если же он не обладает первым, то должен употреблять последнее.

18. Никакой дар от нас Богу не может быть столько приятен, как приношение Ему словесных душ через покаяние. Ибо весь мир не стоит одной души, потому что мир преходит, а душа нетленна и пребывает во веки.

Глава 14. С какой наблюдательностью должно смотреть предстоятелю за подчиненными и другие рассуждения

1. Итак, блаженный отче, не тех ублажай, которые жертвуют Христу имением, а тех, которые приносят Ему словесных овец. Но старайся приносить это всесожжение непорочно, а если не так, то никакой тебе не будет пользы.

2. Как должно разуметь: что Сын Человеческий предан будет, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается (Мф. 17, 22; 26, 2, 24; Мк. 9, 31; 14, 21; Лк. 22, 22), так понимай и в обратном смысле, что многим произволяющим подобает спастись, но награда дана будет тем, которые по Господе послужили их спасению.

3. Прежде всего, честный отче, нужно нам иметь духовную силу, чтобы помогать тем, которых мы дерзнули вести во Святая Святых и покусились показать им Христа, на их таинственной и сокровенной трапезе почивающего. Ибо когда те руководимые находятся еще в преддвериях святилища и мы видим, что толпа хотящих им воспрепятствовать войти угнетает и утесняет их, тогда мы обязаны взять их за руку, как младенцев, и освободить от этой толпы, т. е. от бесовских помыслов. А если они еще очень младенчественны или немощны, то нужно их и на плечи взять, и понести, пока они пройдут дверь того поистине тесного входа, ибо тут обыкновенно бывает самое давление и теснота. Потому и говорил о ней некто: это было трудно мне, пока я не вошел во святилище Божие

(Пс. 72, 16–17).

4. Мы уже говорили, отец отцов, и в предыдущих словах, каков был оный отец отцов и учитель учителей, весь обличен вышней премудростью, нелицемерен, обличителен, вникателен, целомудрен[165], снисходителен и радостен, и что всего удивительнее, за теми, которые изъявляли пламенную ревность к духовной жизни, он следил несравненно строже. Если же находил некоторых, державшихся собственной воли или имевших к чему-либо пристрастие, то лишал их любимой вещи, так что все наконец стали остерегаться, чтобы не изъявлять своей воли в том, к чему они чувствовали влечение. Достопамятный муж этот всегда говаривал, что лучше изгнать послушника из обители, нежели позволить ему исполнять свою волю. Ибо изгнавший часто делает изгнанного смиреннейшим и готовым уже отсекать свою волю, а изъявляющий мнимое человеколюбие и снисхождение к таким инокам бывает причиною того, что они проклинают его при кончине своей, как человека, который обманул, а не воспользовал их.

5. Чудно было видеть, как тот великий отец по исполнении вечерних молитв сидел, как бы некий царь на престоле, на седалище своем, наружно сплетенном из ветвей, а внутренне из духовных дарований, и как дружный сонм братий, подобно мудрым пчелам, окружал своего пастыря, внимая словам его как словам Божиим и получая от него повеления. Одному пастырь повелевал прежде сна прочитать наизусть пятьдесят псалмов, другому – тридцать, иному – сто. Иному назначал положить столько же земных поклонов, другому – сидя спать, иному читать столько-то времени, а другому – столько-то стоять на молитве. Он поставил также над братиями двух надзирателей, которые днем примечали и возбраняли праздность и празднословие, а ночью – безвременные бдения и то, чего не должно предавать писанию.