Let There Be Rock. The Story of AC/DC

Название последнего номера («Целая куча Рози») — аллюзия Бона на ледзеппелиновскую «Whole Lotta Love». Эта песня представляет собой конспект того, как успехи Бона у женщин влияют на его творчество. Возможно, Рози была у Бона и не самой запоминающейся, но уж точно самой крупной. Позднее Рози еще раз навестила группу в турне, что разочаровало Бона: ее пропорции больше не соответствовали песне.

Конечно, «Bad Boy Boogie» («Буги плохих парней») стала саундтреком к ежевечернему истерическому стриптизу Ангуса. Поразительно смешно было смотреть, как крошечный потный школьник пыжится на сцене, стараясь выглядеть сексуально. Часто, стянув рубашку, Ангус в нее сморкается — это означает, что он смеется над своим образом громче всех.

В «Метал CD» приводятся слова Малкольма о записи «Let There Be Rock»: «Мы просто запарились. Думаю, мы стали чуть более серьезными и решили добиться более сырого звука и урезать коммерческую направленность по сравнению с»T.N.T.«. Мы четко представляли себе, чего хотим, а хотели мы трех действительно сильных треков, которые наполнили бы сет жизнью. Мы были уверены, что»Whole Lotta Rosie« пройдет на ура; еще мы возлагали надежды на Bad Boy Boogie и Let There Be Rock. Эти три песни действительно затмили большинство других на альбоме и закрепились в нашем репертуаре на многие годы».

На обложке «Let There Be Rock» поместили фотографию группы во время концерта. Они делали то, в чем им не было равных: покоряли аудиторию. Приручить молнию рок–н–ролла удалось всего за пару недель, и группа снова уехала в Великобританию. 18 февраля в Эдинбурге они начали турне из 26 концертов в поддержку альбома «Dirty Deeds Done Dirt Cheap».

26 февраля 1977 года «Нэшнл рокстар» писал о концерте в Эдинбургском университете: «Проблемы начались после первой же песни — «Live Wire» и в середине песни «Eat Dog» (sic). Некоторые зрители забрались на сцену и обосновались у самых колонок, в считанных дюймах от своих новых героев. Кое–кого оттаскивали охранники, и это им не очень понравилось. Подобную необычную реакцию публики вызвало появление 17–летнего Ангуса Янга в черном бархатном школьном пиджаке и шортах, с небольшим кожаным ранцем за плечами… В «AC/DC» что–то есть. Это больше чем рок — это провокация. Они станут группой года».

В Австралии «Let There Be Rock» вышел 21 марта 1977 года. На обложке впервые появился логотип группы с молнией. Когда Бона спросили, относит он себя к «АС» («переменный ток») или к «DC» («постоянный ток»), он со смехом ответил: «Ни то ни другое. Я — вспышка молнии посередине!» Как он был прав.

Эрик Висхарт писал о выступлении группы в Университете Глазго в «Рекорд миррор» от 26 февраля: «Ангус Янг, соло–гитара, удивителен. Он был в своем обычном школьном костюме и коротких шортах, без устали дергался, скакал и носился туда–сюда по сцене, тряс головой взад–вперед, так что казалось, что она в конце концов оторвется и улетит… Центральное место в концерте занимала песня «The Jack», их ода неприятному заболеванию, которую Боб (sic) Скотт объ–единил с»Maria« и которая заставила бы героев «Вестсайдской истории» по меньшей мере дважды подумать, прежде чем подступиться к Натали Вуд» (Натали Вуд сыграла главную роль в киноверсии мюзикла «Вест–сайдская история» 1961 г. Песня «Maria» — одна из самых известных композиций мюзикла.).

Описывая привлекательность группы для фанатов, Бон говорил в интервью «Нью мьюзикал экспресс»: «Музыкальная пресса совершенно не разбирается в том, что сейчас действительно хотят слушать. Ребята работают всю неделю на каком–нибудь сраном заводе или вообще получают пособие — и вот наступает уик–энд, они хотят куда–нибудь сходить, надраться и побуянить. И мы даем им такую возможность». Одним из лучших качеств «AC/DC» всегда была четкая расстановка приоритетов.

В Лондоне Ангус и Малкольм переехали в дом — или на квартиру, как говорят британцы, — на Лэдброук–Гроув. Фил и Марк поселились неподалеку, а Бон поселился вместе со своей девушкой Сильвер. В книге Клинтона Уокера «Дорога в Ад» Сильвер вспоминает о Боне: «За всю мою жизнь, думаю, никто меня так безусловно не любил, как Бон. Он никогда не жаловался — всегда жаловалась я. Из–за этого я долго чувствовала себя виноватой. Потому что Бон всегда был добр ко мне. Он принимал меня такой, какая я есть. Еще он был очень внимателен — представляете, в день он бомбардировал меня двумя–тремя письмами, если был на гастролях, и всегда приносил цветы и маленькие подарки. И так было до самого нашего расставания». Она описывает Бона как очень домашнего парня, ценившего спокойный, мирный дом с семейными ужинами по воскресеньям. Как раз такой дом, в котором он вырос.