Летающие киты Исмаэля(сборник)

Кармода ухмыльнулся:

— Конечно. Это совсем как в Риме, но не голая сексуальность. Много времени занимают ритуалы и довольно скучные. Только к ночи жрицы дали сигнал к началу оргии.

— И ты принимал участие?

— Разумеется. С самой главной жрицей. Эти люди не разделяют твоего отношения к сексу, Скалдер. Они не считают его грязным и постыдным грехом. Напротив, они считают его благословением, даром богинь. То, что для тебя оскорбительно и развратно, для них чисто и благородно. Правда, лично я считаю, что ошибаетесь и вы, и они — секс это просто некая сила, которая дает преимущество одному над другим, но их отношение к сексу гораздо более приятно, чем ваше.

Тон Скалдера был чуточку нетерпелив и напоминал голос учителя, отчитывающего нерадивого ученика. Если он и злился, то умело скрывал это.

— Ты не понимаешь нашу доктрину. Секс сам по себе не грешен и не грязен. А кроме того, он создан богом для того, чтобы высшие живые существа могли воспроизводить свой род. Секс у животных также невинен и безгрешен, как питье воды, утоление жажды. Мужчины и женщины с помощью этой богом данной силы могут слиться в одном сладостном и священном объятии, могут достичь божественного состояния, экстаза, какое, вероятно, испытывает человек, находясь в…

— О, боже! — воскликнул Кармода. — Не надо, не надо! Интересно, что шепчут про себя твои прихожане, когда ты взбираешься на кафедру для проповеди и несешь эту несусветную чушь! Боже, или кто там есть, помоги им!

— Во всяком случае, я согласен с доктриной церкви. Мне ясно, что ты и сам считаешь секс грехом, хоть он и занимает дозволенное место в узах брака. Он отвратителен, и чем раньше ты примешь душ после того, как совершишь грех, тем лучше.

— Однако в этой религиозной сексуальной лихорадке карренцы выражают любовь и признательность Создателю, вернее — Создательнице, которая дала им радость жизни. Но в обычной жизни они ведут себя вполне прилично…

— Кармода, я не нуждаюсь в твоих лекциях! Я антрополог и великолепно знаю развратные обычаи этого народа и…

— Тогда почему же ты не изучаешь их на практике? — спросил Кармода, хихикая. — Это же твой долг, как антрополога. Почему ты посылаешь меня? Ты боишься осквернить себя простым наблюдением? Или ты боишься, что они тебя обратят в свою веру?

— Оставим это, — бесстрастно сказал Скалдер. — Я не хочу слышать отвратительные подробности. Я только хочу узнать, что помогло бы нам в нашей миссии?

Кармода не улыбнулся при слове «миссия».

— Конечно, старина… Жрица утверждает, что богиня является только в виде силы в телах своих поклонников. Но все, с кем я говорил, утверждают, что сын богини Иесс существует во плоти. Его многие видели и даже говорили с ним. Он был в этом городе во времена Сна. Говорят, что он пришел сюда, потому что он некогда родился здесь, вырос, умер и снова возродился.

— Я это знаю, — в отчаянии произнес монах. — Посмотрим, что скажет этот самозванец, когда предстанет перед нами. Отец Галлункс налаживает аппаратуру для записи, чтобы в нужный момент все было готово.

— О’кей, — безучастно сказала Кармода. — Я буду дома через полчаса, если, конечно, по пути не попадется красивая девочка. Но сейчас это маловероятно. Город вымер. В буквальном смысле.

Он положил трубку и улыбнулся, представив гримасу отвращения на лице Скалдера. Теперь он, вероятно, будет стоять несколько минут, закрыв глаза и шевеля губами. Он будет читать молитву о спасении души, заблудшей, погрязшей в грехе души Джона Кармоды. Потом он повернется и пойдет наверх к Галлунксу, чтобы рассказать обо всем. Галлункс, одетый в рясу ордена Святого Джамруса, попыхивая трубкой и возясь с аппаратурой, спокойно выслушает все без всяких комментариев, не выразит никакого отношения к поведению Кармоды, не скажет, что это очень плохо, что им придется работать с Кармодой. Но увы, они ничего не могут сделать на планете Радость Данте — ни заменить Кармоду, ни изменить его характер. Так что придется работать с тем, кто есть.

Кармода был уверен, что Скалдер не любит своего собрата по профессии и по религии почти так же, как и Кармоду. Галлункс принадлежал к ордену, который был весьма подозрителен в глазах более строгого и консервативного ордена Скалдера. Более того, Галлункс заявлял, что он сторонник теории эволюции, которая родилась внутри церкви. Последователи этой теории боролись за то, чтобы она стала всеобщей догмой. Это течение стало настолько сильным, что уже реально существовала опасность новой Большой Ереси. Многие полагали, что лет через двадцать пять, если стороны не придут к соглашению, в церкви произойдут большие перемены, а может, и раскол.