Летающие киты Исмаэля(сборник)

— Дело в том, что слишком много наших людей перешло в лоно веры богини Боситы. Они стали поклоняться Мессу. Когда мужчины и женщины, о которых я даже не мог подумать, что они способны отвернуться от Истинного Слова, перешли в сатанинскую веру, поддавшись лживым словам фальшивого Бога Месса. Я должен все тщательно изучить и обнаружить то, о чем не говорят наши книги, увидеть все своими глазами. Я должен снять фильмы, чтобы сопровождать ими лекции на Земле. Я покажу землянам, какие грешники эти карренцы. Когда все поймут, какое зло совершается на этой планете, под прикрытием богини Боситы, тогда земляне сами отвергнут боситизм и прогонят миссионеров Месса.

Кармода не стал говорить Лефтину, что такие попытки уже предпринимались, и не однажды. Иногда это срабатывало. Но чаще всего эффект был противоположный ожидаемому. Все это возбуждало любопытство, даже желание испытать все на себе.

Кармода закурил. Лефтин скорчил гримасу.

— Раньше ты тоже курил, — заметил Кармода. — Тебе, вероятно, трудно бороться с искушением?

— Нет, хвала господу. С тех пор, как я увидел свет, я не испытываю искушений. Никогда! Табак, алкоголь и женщины — это зло. И я думаю, что сам Господь защищает меня от соблазнов.

— Табак и алкоголь — зло, если их употреблять в неумеренных количествах. А умеренность — тоже добродетель, верно?

— Не верь этому, Кармода! В борьбе со злом либо все, либо ничего!

Он сделал паузу, как бы колеблясь, потом сказал:

— А что случилось с сокровищем Старениф? Я слышал, что всем удалось скрыться той Ночью. Я с трудом убежал от охранников и слышал, что Располд чуть не схватил тебя, но ты обманул его. Больше я никогда и ничего не слышал о Старенифе. Он был с тобой?

— Я убежал от Располда потому, что на него напал люгар, — сказал Кармода, вспомнив огромного хищника с планеты Тульгей. — Старениф был со мной. Я хотел доставить его на корабль, но затем на меня тоже напал люгар. Он гнался за мной. Не верь рассказам, что он так огромен, что валит деревья на ходу. Я расстрелял все патроны, когда мы отбивались от охранника, и у меня оставалось одно оружие — Старениф. Я швырнул его прямо в открытую пасть хищника, и тот проглотил его. После этого он с диким ревом бросился бежать через лес, изредка останавливаясь и катаясь по земле.

— Боже! — сказал Лефтин. — Прости, что я упомянул имя Господа всуе. Но Старениф! Десять миллионов гиффордов пропало в желудке зверя. Какое богатство! А сколько затрачено на подготовку операции!

Кармода хмыкнул:

— Тогда я был безутешен. Теперь же я смеюсь над этим. Действительно, это очень забавно. Где–то в джунглях, в скелете хищника, находится самая большая драгоценность Галактики.

Лефтин вытер лоб платком, который достал из рукава. Кармода с любопытством взглянул на платок, вспомнив, что у Лефтина в углу платка всегда был зашит стальной шарик. Славился он тем, что весьма искусно пользовался таким оружием и нередко выбивал этим шариком глаз противнику. Однако сейчас шарика в платке не было.

Стюардесса объявила взлет. Через десять минут бортового времени корабль был в атмосфере Каррена. Еще через десять минут он приземлился в лучах полуденного солнца.

Снова Кармода прошел через процедуру осмотра. Он потерял из виду Лефтина, когда шел к выходу из порта. По пути он зашел в туалет и увидел монаха, бросающего окурок в пепельницу.

Лефтин поднял глаза. Он замер, затем бросился к Кармоде и схватил его за руку.

— Прости меня, Кармода, я солгал тебе. Искушения мучают меня постоянно. Обычно с божьей помощью я одолеваю их. Но сейчас я не смог удержаться. Может, путешествие так подействовало на меня. Ты же знаешь — прибыть на планету, где зло цветет пышным цветом…

— Здесь зла не больше, чем на любой другой планете. Не беспокойся, я не судья тебе. Я не буду смеяться над тобой и никому ничего не скажу. Забудь все. Извини, пожалуйста, кажется, меня встречает делегация.

Он увидел своего старого друга Танда. С тех пор как они виделись, Танд почти не постарел, только появились седые пряди в его волосах, да и сам он несколько погрузнел. Но вид у него был такой же счастливый, улыбка обнажала его голубые зубы. Его теперешнее, довольно высокое положение не изменило его манеру одеваться. Как и раньше, он носил удобное и недорогое платье.

Танд бросился к Кармоде с раскрытыми объятиями.

— Джон Кармода! Как я рад!

Они обнялись, и Танд сказал по–английски:

— Как поживаете, отец Джон?

Он улыбнулся, и Кармода понял, что Танд вложил двойной смысл в слово «отец».

— Прекрасно! — ответил Кармода по–карренски. — А ты, отец Танд?

— Прекрасно! — он отступил назад и повернулся к другим карренцам. — Позволь тебе представить…

Кармода приветствовал каждого из представленных ему людей: члены правительства, глава полицейского ведомства, жрец, секретарь главы государства…

Все, казалось, были заинтересованы тем, что привело Кармоду сюда. Абог, секретарь Рилга, главы государства, был довольно молодой человек, но в нем было что–то такое, что вызвало неприязнь у Кармоды.

Абог сказал: