Летающие киты Исмаэля(сборник)

— Я думал об этом. И я понимаю, что твое стремление выжить взяло верх над тобой. Человек, прошедший через одну Ночь, весьма далек от совершенства. Я прошел через много Ночей, и, хотя становлюсь с каждым разом лучше, мне еще предстоит долгий путь до полного очищения. А кроме того, как я могу судить? Может, я сделал бы то же самое. — Он помолчал, затем сказал: — Но есть одно, чего я не понимаю. Ты ведь обладаешь способностью отвлечь свой разум от боли. Почему ты не воспользовался этим?

— Я пытался, — ответил Кармода. — Но мне это почему–то не удалось.

— Ясно.

— Во мне будто оборвалось что–то. И вот почему: мое подсознание решило, что я должен страдать за то, что я сделал с миссис Фратт и ее сыном. Конечно, в этом нет логики: ведь мои страдания ничем уже не помогут ни миссис Фратт, ни ее сыну. Но у подсознания своя логика. — Он повертел пальцами ноги. — Не больно…

— Заболит, когда кончится действие обезболивающего. Но ты умеешь терпеть боль.

Кармода сел в постели. Он чувствовал слабость, головокружение и, как это ни странно, голод.

— Мне хочется есть. Сколько сейчас времени?

— Через час встреча с Мессом. Ты полагаешь, что сможешь пойти?

— Я буду в полном порядке. Что ты собираешься предпринять относительно Рилга и Абога?

— Решать будет Месс. Ситуация очень сложная. Потребуется много времени на составление плана и его осуществление, а времени нет. Кроме того, мы еще не нашли Лефтина.

Кармода встал с постели. Когда он поел, напился и оделся, он уже стал прежним Кармодой.

Танд был восхищен.

— Я хотел, чтобы ты выглядел хорошо при встрече с сыном. Нашим сыном, хотя, по правде говоря, ты в большей степени Отец, чем мы.

— А другие Отцы тоже будут?

— Не сейчас. Идем. Через эти толпы нам придется пробираться очень долго.

Танд ошибался. На улице было совсем немного людей, да и те были не столь шумны и активны, как обычно.

— Странно, — сказал он. — Я такого Никогда не видел. Вероятно, они обеспокоены решением Месса. Люди сидят по домам и смотрят ТВ, чтобы не пропустить объявления воли Месса.

Автомобиль объехал Замок с той стороны, с которой Кармода еще не видел его. Здесь не было портиков с кариатидами и в низах не было такого громадного количества скульптур. Танд припарковал автомобиль у входа и провел Кармоду в маленькую дверь на юго–западной стене здания. Часовые приветствовали их, а офицер открыл для них дверь огромным ключом, висевшим на серебряной цепи.

За дверью оказалась небольшая комната с несколькими столами и стульями. На столах были разложены карренские журналы и книги. Единственная дверь вела в другую комнату, где мраморные ступени вели в кабину гравитационного лифта. Вероятно, это было дно шахты лифта.

Танд и Кармода вошли в кабину. Танд нажал на кнопку «ПУСК» и на кнопку с надписью «СЕМЬ».

— Я не пойду с тобой, — сказал он. — Представлять тебя не нужно, хотя это и полагается. Он видел твое фото. А кроме того, кто еще может быть, кроме тебя?

Кармода занервничал. Кабина остановилась. Танд открыл дверь, и они вошли в небольшой холл. Танд вставил ключ в замок стальной двери и повернул его. Затем он достал такой же ключ и подал его священнику.

— Такой ключ есть у каждого Отца.

Кармода колебался.

— Иди, — сказал Танд. — Месс должен быть в следующей комнате. Я буду ждать тебя внизу.

Кармода кивнул и вошел в дверь. Это была большая комната, освещенная одной лампой. Стены были обтянуты красным холстом, а пол покрывал толстый, мягкий светло–зеленый ковер. Окон не было, но холодный воздух приятно освежал кожу лица. На противоположной стороне Кармода увидел полуоткрытую овальную дверь.

— Войди! — услышал он мягкий глубокий баритон.

Кармода вошел в комнату, которая оказалась еще больше. Здесь стены были задрапированы зеленым. На стенах висели картины, воскрешающие отдельные эпизоды из истории планеты. Мебель была проста: блестящий черный деревянный стол, несколько легких, но удобных кресел и кровать в алькове. Кроме того, здесь был телефон, большой телевизор и узкий книжный шкаф из черного дерева. На столе были разбросаны книги, пластинки и лежала старомодная авторучка из камня с белыми и зелеными прожилками.

Месс стоял у стола. Он был высок ростом — Кармода едва доставал ему до плеча. Мускулистый торс Бога был обнажен, черного цвета волосы почти не отличались от волос землян, и только внимательный взгляд замечал оттенок, присущий карренцам. У Кармоды перехватило горло,’когда он узнал в красивом лице Бога черты Мэри. Уши у Месса были волчьи, но зубы лишь слегка голубыми; руки заканчивались шестью пальцами.

Что–то сжало грудь Кармоды, выдавило у него рыдание и слезы. Он бросился к Мессу, обнял его. Месс тоже заплакал.

Затем он высвободился из объятий Кармоды и усадил его в кресло. После этого он достал из ящика стола платок и вытер глаза.

— Я долго ждал этого часа, — сказал он. — Но я знал, что это будет непросто. Мы чужие друг другу. Боюсь, что между нами всегда будет существовать барьер.

Впервые в жизни Кармода не нашелся, что сказать. Да и что тут скажешь?