Летающие колдуны

Теперь лодка уже плескалась в волнах, и Пурпурный приказал мальчикам направиться к тому месту, где земля плавно уходила в воду. Одно такое мы разглядели неподалеку, когда мальчики взяли курс на него. Пурпурный глядел вперед.

— Лэнт, как мы далеко от Зуба Критика?

— Ну, обычно он был вон там, Пурпурный, — показал я.

Несколько расколотых, полурасплавленных скальных плит отмечали непривычную брешь в горах к северу.

Он не понял.

— Этот пик — Зуб Критика?

— Нет, это Зуб Гадюки. Это один из небольших холмов у подножия Критика. А Зуб Критика исчез.

— О!

— Вся эта гряда называется Зубами Отчаяния. Зуб Критика был одним из самых острых пиков. Этим местом правит безумный демон Пиеро, который сильно скрежещет и щелкает зубами. Он одинаково набрасывается и на местных жителей и на чужеземцев. Нам лучше не подходить близко, иначе он может обвинить нас в потере зуба.

Пурпурный снова посмотрел на свое тикающее устройство, покачал им в воздухе и проговорил:

— Хорошая идея.

Мы проскочили сквозь прибой. Последовал мягкий толчок, когда нос лодки заскользил по песку, мы достигли северного берега!

— «Ястреб» приземлился! — закричал Пурпурный. — «Ястреб» приземлился!

Глава сорок третья

Мы все, как один, ринулись на берег. Шуга, я, Пурпурный, мы рвались вперед, мешая друг другу. Наконец-то мы снова стояли на твердой почве. Земля была пустынная — в основном голая скала, кроваво окрашенная зависшим на западе Оульсом и льющим сверху свет Вирном, но она была твердой. Не надо больше стоять в воздухе, не надо больше было стоять в воде, не надо было больше стоять в обеих стихиях одновременно.

— Если я когда-нибудь невредимым вернусь домой, — поклялся сам себе, — то никогда больше не стану рисковать жизнью в такой глупой авантюре.

Небеса были не особенно гостеприимными. Вилвил и Орбе укрепили на поплавках воздухотолкатели и втащили «Ястреб» на берег, где до него не могли добраться волны.

Потом сразу же стали заполнять балластные мешки и лодку водой, проверять снасти, велосипедные рамы, даже поверхность корпуса лодки и баллонов. Они действовали так, словно ожидали, что «Ястреб» полетит снова. Но как? Я не мог себе этого представить. Все воздушные мешки обмякли от утечки. Я не доверял швам на многих из них. Баллоны все еще тянулись вверх, натягивая веревки, но не очень уверенно. Я не знал, как они надеются заполнить баллоны. Шуга разгуливал туда-сюда и усмехался каким-то своим мыслям.

— Мне совсем не надо будет знакомиться с местными богами и местными заклинаниями. Я могу начать сразу же, как только увижу луну.

И он побрел к отдаленному почерневшему холму, прихватив свой мешок с волшебным оборудованием.

Странная черная корка покрывала все кругом. Она рассыпалась, когда кто-нибудь наступал на нее, превращаясь в крохотные обломки или колючую пыль, которая клубами поднималась от порывов ветра. Я, удивленный, похрустел по ней к холму, на котором стоял Пурпурный. Когда я подошел, он выглядел странно.

— Ну, я должен попробовать, не так ли?

— Но ты же сказал, что она мертвая?

— Возможно. А вдруг произойдет чудо? Сейчас только в чудо и можно поверить. И ничем больше не поможешь.

Он кончил подсоединять провода к дискообразному предмету, вывернул шишку на нем, но ничего не произошло.

— Этот желтый глаз должен засветиться, чтобы показать, что прибор работает, — сказал Пурпурный, глуповато улыбаясь.

Он повернул шишку еще раз, теперь сильнее, но желтый свет все равно не появился.

— Магия тоже не подействовала, — со вздохом сказал он.

Я точно знал, что он в эту минуту чувствовал. Я тоже стремился домой. Как странно! Я уже считал домом район, в котором прожил совсем немного, в то время, как эта черная пустыня и сожженные остатки деревни, в которой я провел большую часть своей жизни домом больше не были, а стали незнакомой чужой территорией. «Домом» была теперь новая земля и другая жизнь за морем.

В этот момент не было разницы между мной и Пурпурным. Два странника, оказавшиеся на голом почерневшем берегу. Каждый стремится к своему дому, своим женам, своему плану…

— Все, что мне надо — один-единственный импульс энергии, — сказал Пурпурный. — Шуга оказался прав, нельзя смешивать символы.

Он поднял свои бесполезные устройства и медленно пошел с холма. Земля хрустела у него под ногами.

Глава сорок четвертая

Есть было нечего. Я лежал в темноте, прислушиваясь к рокоту прибоя и урчанию в собственном желудке. Человек не предназначен жить без хлеба. У меня кружилась от голода голова. А в мыслях не было даже смысла.

Пурпурный провел красный день бесцельно бродя туда-сюда по этому ландшафту отчаяния. Я и мои сыновья ждали. Мы мало что могли сделать. Шуга был единственным, кто сохранял чувство цели. Он устроился на верхушке ближайшего холма и терпеливо ждал появления лун. И напевал песню триумфа.

Пурпурный непрерывно бормотал.