Летающие жирафы, мамонты-блондины, карликовые коровы... От палеонтологических реконструкций к предсказаниям будущего Земли

В каком-то смысле рассказанная выше страшная история имеет прямое отношение к пещерным львам. Нет, вероятно, они не были безжалостными людоедами: львов из Цаво перейти на человечину заставила суровая действительность: разрушительные для местной экосистемы строительные работы практически оставили их без обычного источника пищи — жирафов, антилоп, зебр, повыбитых людьми, а «закон джунглей» (и саванны) суров: не лезь в чужую пищевую цепочку, сам станешь ее звеном… Пещерные же львы имели свободу выбора: бизоны, лошади, овцебыки, северные олени, горные бараны, даже молодые пещерные медведи (зимой легко можно было добыть спящего косолапого). И это не просто список видов, обитавших поблизости: почерк льва распознается по следам зубов на костях и когтей на шкуре (такие следы на шкуре бизона с Аляски обнаружил Дейл Гатри). Некоторые жертвы огрызались: на костях львов встречаются следы зубов пещерных гиен и медведей, от которых трудно было увернуться в тесном подземелье. Ну и без химии, конечно, никуда: соотношение изотопов азота подсказало, что в Европе пещерные львы предпочитали охотиться на северных оленей и пещерных медведей, а на северо-востоке Азии нападали на бизонов-лошадей-овцебыков, возможно, даже на шерстистых носорогов. Ведь северные олени ели в основном лишайники с аномально низким содержанием тяжелых изотопов азота и углерода, а все остальные названные копытные паслись на степном разнотравье. А дальше все, как всегда, по цепочке вверх. Со временем львы могли оценить и растущие людские ресурсы…

Хотя пещерные львы, появившиеся около 350 тысяч лет назад в Африке, распространились практически по всей голарктической области — от Испании до Чукотки, на Аляске и северо-западе Канады, — даже отдельные их кости попадаются нечасто. Ведь популяции хищников гораздо малочисленнее, чем популяции растительноядных, пусть и таких крупных, как мамонты или шерстистые носороги. Но вот летом 2015 года на севере Якутии были найдены останки двух детенышей пещерного льва. «Мумии нашли в Абыйском улусе, — рассказывает Альберт Протопопов, руководитель Отдела изучения мамонтовой фауны Академии наук Республики Саха (Якутия). — Находка, без сомнения, сенсационная: львята прекрасно сохранились, включая волосяной покров, уши, мягкие ткани и даже вибриссы! Вероятно, детеныши погибли под осыпью или оползнем». И это, наверное, самые удивительные из всех мумий ледникового периода…

Подобно многим другим крупным млекопитающим мамонтовой фауны, пещерные львы исчезли с последним потеплением. В то же время, примерно 11 тысяч лет назад, вымер и американский лев (Panthera atrox),

отпрыск пещерного и совсем не родственник пумы, которую иногда тоже называют «американским львом», хотя генетически она ближе к гепарду. Ныне быстро сокращается и область распространения последнего льва — африканского, который в конце плейстоценовой эпохи встречался по всему Аравийскому полуострову и на Ближнем Востоке вплоть до Северной Индии.

Последний современник мамонта

В ледниковом периоде все персонажи этой главы — бизон, сайгак, шерстистый мамонт и носорог, пещерный лев обитали вместе на просторах Северо-Восточной Сибири. А могли бы выжить там сейчас? Отправимся, посмотрим..

Из иллюминатора бескрайние яно-индигирские просторы напоминают рисовые чеки где-нибудь на юге Китая. И если бы я работал в желтой прессе, то сочинил бы эссе о великой цивилизации гипербореев, за тысячи лет до китайцев растивших рис далеко за Полярным кругом. На самом деле так выглядит полигональная тундра — совместное произведение ледниковой эпохи и нынешней недолгой оттепели: совершенно круглые озера всех размеров, разделенные бесчисленными клеточками болот, и булгунняхи — удлиненные холмы из многолетнемерзлых отложений, называемых едомой. Это старинное русское слово буквально означает «съедаемая» — под лучами солнца и действием текущей воды едома, сложенная тонкими илистыми и органическими частицами, песчинками и торфом, пробитая ледяными жилами, быстро исчезает, съедается. Благодаря ежегодной череде замерзаний и оттаиваний булгунняхи потихоньку выпирают вверх. У одного из таких холмов на относительно сухом месте расположилось наше пристанище — старая рыбацкая палатка, укрепленная фанерой и слегами, чтобы ее не унесло первым же порывом ветра. А дует здесь всегда. Относительно сухим это место остается недолго: мерзлота протаивает под спальником и за две недели он, как в могилу, погружается в холодную ложбинку.