Летчик. На боевом курсе!

В гостинице как раз Михаил объявился. Сразу наседать с расспросами не буду, пусть приведёт себя в порядок, потом спустимся в ресторан пообедать… То есть поужинать! Что-то я с этими размышлениями и разговорами совсем потерялся и про обед забыл. Да и какой обед, если я с самого утра из полицейского участка не вылезал. Хорошо хоть перекусить успел. Тот перекус никак полноценным обедом не назовёшь. И к тому доктору я больше не пойду, потому что не хочется его в неудобное положение своим визитом ставить. Он же тоже свой гражданский долг выполнял. И я его прекрасно понимаю, потому и придётся поискать другого. Или не придётся, вдруг перевязки больше не понадобятся, а рана… А рана сама заживёт.

Утро начал с посещения аэродрома, посмотрел, как производятся работы на самолёте. Судя по всему, ещё день-другой и их закончат. Наконец-то можно будет начинать осваивать самолёт. А то всё на земле да на земле, пора бы и в небо подняться, посмотреть, на что он способен. Вдруг удастся ещё что-то сделать, пока мастерские под боком?

Михаил остался, а я отправился зализывать раны. Не срослось. Потому как перехватил посыльный.

Пришлось возвращаться в заводоуправление, разговаривать с Игорем Ивановичем, вытерпеть бурную восторженную речь в свой адрес. В довершение был вынужден посетить кабинет Шидловского. На счастье, здесь обошёлся лёгким рукопожатием, и всё. Потому как рука болит и на перевязи висит у всех на виду. Боевое ранение, слов нет. Правда, пообещали отблагодарить за проявленное мужество, но позже. Потом, как я понимаю. Половину. Ну-ну. Меня бы устроило небольшое денежное вознаграждение, потому как на командировочные особо не разгуляешься, саквояж мой не бездонный, а денежное содержание офицера не настолько велико, чтобы можно было не оглядываться на повседневные траты. Да и нет давно того денежного содержания.

Откланялся и покинул территорию завода. Пора пообедать и нанести визит Котельникову. Пора знакомиться лично…

Исполнить задуманное после обеда помешала рука. Рану начало сильно дёргать, пришлось вернуться к себе в номер, спокойно полежать какое-то время.

Чертыхнулся про себя на раздавшийся стук в дверь, поднялся на ноги с кровати, придерживая левой рукой больную правую, пошёл открывать. Ба-а, мой вчерашний доктор. Ему-то что здесь понадобилось? Посторонился, отшагнул, пропуская внутрь визитёра.

– Прошу прощения за визит, молодой человек. На перевязку я вас так и не дождался, из чего сделал для себя вывод, что вы или не приняли во внимание мои слова об обязательном утреннем посещении моего кабинета, или обиделись за моё сообщение о вас в полицию. Я прав? – развернулся ко мне доктор.

Придерживаю руку, так оно вроде бы не сильно дёргает, соображаю, что ответить. Пока соображал, доктор не выдержал и продолжил:

– Что, болит? Присядьте вот сюда и покажите, что там у вас с раной. И постарайтесь меня понять. Рана у вас огнестрельная, требует немедленного оповещения полиции.

– Доктор, всё я понимаю. Но какая может быть перевязка, если меня с самого утра по полицейским участкам и жандармам затаскали? – не выдержал и всё-таки уколол визитёра. Мелко? Может быть, зато сразу же легче стало и руку вроде бы как даже меньше дёргает.

– Но ведь отпустили? Получается, вины на вас нет, а это главное. Голубчик, не стойте, присаживайтесь к столу. Я же вижу, как вы морщитесь и за руку держитесь. Болит? Вам сейчас покой требуется и рану никоим образом нельзя тревожить. Вроде бы и пустяк, а какое-то время требуется отлежаться, – журчит успокаивающий голос, тихонько позвякивают на стерильной салфетке раскладываемые медицинские инструменты. Запахло спиртом. – Успокоились? Тогда прошу вот сюда, на этот стул. И, право слово, простите старика. Никак нельзя было по-другому.

– Доктор, да нормально всё. Понимаю вас.

– Понимает он, видите ли. А мне, старому, пришлось всё бросить. И кабинет, и пациентов. И самому тащиться через полгорода. А я уже не в том возрасте, мне такие нагрузки противопоказаны, – тут же забурчал доктор.

А не зря ли я его простил? И какие такие полгорода? Здесь же всего квартал с небольшим пройти нужно? Ладно, пусть бурчит, зато дело делает. А за визит ему всё же огромное спасибо, какие бы мотивы им ни двигали. Рука-то действительно сильно разболелась…

Глава 3

Этим вечером так никуда и не поехал, хотя и собирался. Хитрить и оправдываться сам перед собой не стал, не поехал, потому как я тоже не из железа сделан и просто устал. Вот так вот. Устал. Можно было сослаться на больную руку, но это уже будет лишним, хотя причина тоже очень уважительная.