Летчик под грифом «секретно»

— Эта «бомба», Леша, очень и очень замедленного действия. Это — во-первых. А во-вторых, с учетом некоторых странных совпадений, ее не доставили туда, где она может быть активирована. И боюсь, что даже при самых благоприятных обстоятельствах она не будет приведена в действие. Максимум, что может произойти, это то, что наши материалы в чьих-то руках станут средством политического шантажа. При условии, что не будут уничтожены раньше.

— Это что, проявление политкорректности по отношению к нашим заклятым друзьям? Что вообще происходит?

— Это, Леша, не политкорректность. Это предательство национальных интересов, если называть вещи своими именами.

— То есть надо понимать, что в руки президента эти материалы не попали, более того, они могут вообще исчезнуть?

— Трудно сказать. Ты ведь должен понимать, в отличие от обывателя, который считает президента всемогущим, что это не совсем так. А правильнее будет сказать — совсем не так. Но мы с тобой сейчас не тем занимаемся.

— А чем надо?

— Надо, Лешенька, подумать о собственной безопасности.

— Ты, Ритусь, как всегда, права. Гибель полковника внешней разведки и полковника контрразведки с разницей в один день — это не совпадение. Логика подсказывает, что мы с тобой — следующие жертвы.

— Ты знаешь фамилии этих двоих симпатичных ребят?

— Сейчас попытаюсь вспомнить. Удостоверение Владимира я видел, Алифанов. А Диму он представил и назвал фамилию… Черт, не могу вспомнить… А нет, есть — Панкратов. Да, точно, Дмитрий Панкратов.

— Дай мне мобильник, с которого ты звонил Александру Васильевичу.

— С кем ты хочешь поговорить?

— Ты его не знаешь. У Александра Васильевича был знакомый хакер, молодой мальчик Сережа. В смысле, лет десять назад он был молодым. И меня он должен помнить. По какой-то дикой случайности я сохранила номер его телефона. — Рита достала из книжного шкафа записную книжку.

— Ну, не факт, что этот номер он не поменял.

— Других у меня нет.

Рита набрала номер и долго напряженно вслушивалась. Наконец лицо ее просияло;

— Сережа, здравствуй! Это Рита. Помнишь меня? Совсем не изменился голос? Ой, какой же ты замечательный! Дела? Ну, какие у нас могут быть дела на пенсии? Как ты? Чем занимаешься? Вот как? По специальности? Вот я и хочу к тебе обратиться, Сереженька, по твоей специальности. Я назову тебе сейчас двоих молодых ребят. Мне надо знать, не собираются ли они в ближайшее время лететь в Адлер. Ну, или, возможно, на поезде. Прямо от этого момента. Возможно, через интернет билеты заказали. Или, может быть, уже зарегистрировались… Не вопрос? Как здорово! Записывай.

Рита назвала имена и фамилии и выключила телефон.

— Сказал, что эсэмэску пришлет.

Сообщение пришло через пять минут. «Владимир Алифанов купил билет на рейс номер… Зарегистрирован через портал… Вылет из Москвы — пять тридцать, число…»

— Завтра в восемь утра будет здесь. — Алексею послышалась в голосе жены обреченность. — Как думаешь, по нашу душу?

— Думаю, да. Только вряд ли в качестве исполнителя. Он будет организатором, а исполнителей привлечет из местного управления. И времени у нас остается — максимум до утра.

— Ну что ж. Видимо, так тому и быть. Как здорово, что мы сохранили двойное гражданство! Летим через Стамбул. Если честно, я соскучилась по родительскому и бабушкиному дому. — Рита с тоской оглянулась вокруг. — Жаль только, что умирать придется на чужбине.

— Но ты родилась и выросла в Америке, летишь на родину.

Рита прижалась к груди Алексея, глаза ее были полны слез:

— Но я русская. И мой любимый — русский человек. Значит, здесь и моя родина. Как ужасно устроена жизнь!

* * *

Лубянская площадь, ФСБ России.

Служба контрразведки, Департамент контрразведывательных операций.

Генерал-майор Дементьев Сергей Леонидович снял трубку служебного телефона:

— Игорь Николаевич, зайди.

После того как заместитель Дементьева полковник Исаков вошел в кабинет, генерал кивнул в сторону кресла и сам, выйдя из-за стола, сел в такое же, стоявшее рядом.

— Как там Сочи, Сергей Леонидович? В море искупались?

— Да какое там! Не до него было. — Говорил генерал вполголоса, из чего Исаков сделал вывод, что его начальник не уверен в том, что собственный кабинет не прослушивается. — Игорь Николаевич, я все-таки не стал докладывать наверх об операции, которую мы с тобой разработали. Ну, сам посуди, стоило на борту «вертушки», которая разбилась, оказаться твоему однофамильцу, как в прессу слили не чьи-нибудь, а именно твои данные. А ведь Исаковых у нас в стране, пожалуй, не меньше, чем Ивановых. Сейчас только у самого ленивого журналюги нет своего источника в спецслужбах различных ведомств. Так что береженого бог бережет.