Летчики

Шиханский поплелся за ним, почтительно приотстав на полшага. Когда Олешев переступал порог, он немного согнулся, и Шиханский согнулся тоже, хотя в этом не было никакой необходимости. Олешев сел за стол, снял с головы фуражку, поправил на ней витой золотистый шнур. Волосы были у него совершенно седые, но густые.

— Показывайте схему учения, — сказал генерал требовательно.

Шиханский подошел к доске, на которой висела карта. Это был хорошо знакомый полковнику чертеж, каждая его деталь была десятки раз обдумана им. Шиханский стал говорить и сразу почувствовал, что успокаивается, от недавнего волнения не остается и следа. Он водил указкой по тонким линиям чертежа и говорил короткими рублеными фразами о времени и месте сбора групп, о боевых порядках, о рубежах атак.

— Значит, истребители будут отражать налет большими группами? — прищуриваясь, спросил Олешев.

— Я полагаю, что так, товарищ генерал, — подтвердил Шиханский, — должен оговориться… Полкам предоставлена полная инициатива самостоятельно выбирать метод атаки. В этом отношении мы им не навязываем своего решения. — Заметив, что Олешев одобрительно кивнул головой, Шиханский воспрял духом. — Но, по всей видимости, оба полка будут атаковать массированно. Часть полковника Кравцова атакует над озером Белым, а часть подполковника Мочалова в основном над Черным станом. Групповая атака всем полком у Мочалова отработана в совершенстве. Я не навязывал им своего решения, но предполагаю, что командир полка избрал именно этот метод — атаку большой группой.

— Посмотрим, — сказал Олешев и задержал пристальный взгляд на карте. Было уже девять утра. Где-то недалеко от полигона гудели в бескрайней небесной синеве турбины бомбардировщиков. А навстречу этой армаде с соседнего аэродрома уже устремились истребители, наполняя воздух звоном.

— Пора на вышку, — проговорил полковник Шиханский, вопросительно посмотрев на генерала Олешева, — первая атака будет произведена в семидесяти километрах отсюда на высоте восьми тысяч метров, и мы ее не увидим. Что же касается Мочалова, то он со своим полком нанесет удар по бомбардировщикам на высоте трех тысяч пятисот метров, прямо над нами. Пора идти.

Олешев молча кивнул и надел фуражку, давая понять, что принимает предложение Шиханского. И опять они пошли: Олешев впереди, полковник Шиханский сзади, на дистанции в шаг.

С вышки полигона хорошо обозревались лесные массивы, среди которых затерялся Черный стан — небольшая поляна с могильным памятником на одной из опушек в виде черного мраморного обелиска, увенчанного когтистым орлом.

Про памятник ходила легенда. Рассказывали, будто древний князь Бекмурат живьем закопал в землю на этой опушке свою неверную жену, а затем покончил с собой, повелев похоронить себя в этой же могиле.

На вышке утренний ветер обдавал приятным холодком. Полковник поеживался. Олешев внимательно осматривался по сторонам, вглядываясь в лесистые массивы предгорья.

— Зайчишки, небось, в лесах прыгают, а?

— Совершенно верно, товарищ генерал, — подтвердил Шиханский, — если после учений захотите побаловаться с ружьишком, можно будет организовать.

— Времени не остается, полковник, — вздохнул Олешев.

Ветер сбивал облака, и они стали теснее прижиматься друг к другу. В просветах между ними голубело небо. Связисты уже включили переговорный динамик, висевший над радиостанцией, чтобы было слышно все команды, передававшиеся в воздухе.

— Я — «Ребус», — раздавался надтреснутый басок с флагмана колонны реактивных бомбардировщиков. — Нас атакуют маленькие, плотнее строй. Сохранять огневое взаимодействие.

— Началось! — торжественно сказал Шиханский и, подняв вверх палец, настороженно посмотрел на Олешева. Лицо генерала было непроницаемым. Суровые складки в углах рта стали глубже. Он молча вслушивался в эфир. Неожиданно в динамике послышалась взволнованная скороговорка командира истребителей Кравцова:

— «Чара-два», «Чара-два», куда рассыпались… Скорее занимайте исходное. «Ребусы» уходят.

Несколько минут длилось молчание, только динамик рассерженно потрескивал.

И вдруг оттуда, с высоты, донесся торжествующий голос стрелка-радиста с замыкающего колонну бомбардировщика. Коротко и радостно передавал он флагману:

— «Ребус», маленькие рассыпались после первой атаки в облаках и отстали, маленькие отстали. Идем спокойно.

Группа бомбардировщиков прорвалась через рубеж, уклонившись от атаки, и теперь уверенно шла к цели. Шиханский опустил голову, стараясь не встречаться с взглядом инспектора. Значит, атака Кравцова не удалась. Несколько минут — и бомбардировщики будут над целью. Теперь вся надежда на Мочалова. Отирая шелковым платком пот со лба, Шиханский сказал:

— Похоже на то, что у Кравцова вышла заминка.

— На войне, как на войне, — бесстрастно вставил Олешев.

— Ничего, товарищ генерал, — поспешил сгладить неприятность Шиханский, решив, что последние слова произнесены инспектором с иронией, — увидите, как их атакует подполковник Мочалов. У него строй отличный. Время еще не упущено. Групповая атака Мочалова закроет путь к цели.

— Посмотрим, посмотрим.