Летчики и космонавты

— Завтра в ЧОНе занятия. Будем изучать винтовку, — сказал как-то секретарь комсомольской ячейки Коля Трескин и тут же спросил: — Записывать в кружок?

— Конечно.

— А кого кроме тебя?

— Пиши: Ваня Вощинский, Ваня Горбунов, Петя Демидов, Петя Гусев, Саша Ермилов, Алеша Назаров, Коля Потанин.

Это были мои друзья, и я назвал их не задумываясь.

— А они согласны?

— Винтовку-то изучать? А как же комсомольцу без винтовки?

— Действительно, — согласился Трескин, — ты прав: комсомольцу без винтовки никак нельзя.

И начали мы ходить на занятия в соседнее со школой здание, где располагалась часть особого назначения — ЧОН. Чоновцы учились военному делу, ходили на стрельбище, под песню чеканили шаг по булыжной мостовой, и мы завидовали им. Иногда чоновцы куда-то таинственно исчезали. Перед зданием одиноко стоял часовой, а во дворе и в доме было пусто. Мы догадывались: где-то «проявилась» банда и чоновцы ушли, чтобы ликвидировать ее.

В первый же вечер нашу группу выстроили во дворе, разбили на отделения, и мы стали заниматься строевой подготовкой, изучать устройство винтовки, тренироваться в разборке и сборке затвора и всей винтовки. Потом ходили в тир и стреляли из настоящей боевой трехлинейки.

Дома также хватало и забот и работы. Зимой на моих плечах лежали чисто мужские дела — заготовка дров и подвоз сена для коровы. Летом всей семьей ходили в лес за грибами и ягодами. В общем, домашних дел было много, но все же, когда я задерживался в школе или в райкоме комсомола, на занятиях в кружках, ни моя мать, ни старшая сестра ни разу не бросили упрека.

— Дело нужное, — говорила мама, когда я объяснял причину позднего возвращения домой. Видимо, нравилось ей, что сын идет по стопам отца-большевика.

Как-то весенним вечером зашел ко мне домой наш комсомольский секретарь Коля Трескин и сказал:

— Учеба моя закончена. Завтра последний экзамен.

— Боишься?

— Нет, я не об этом хочу поговорить с тобой.

— А о чем?

— Принимай, тезка, дела ячейки.

— Я?

— Ты, — взъерошив шевелюру, уверенно, как о чем-то решенном, ответил Трескин. — На днях соберемся, я отчитаюсь, выберем новое бюро и нового секретаря. Буду тебя рекомендовать. Райком согласен. Готовься, Коля.

Я задумался. Возглавить комсомольскую ячейку школы — дело трудное, ответственное.

— А почему ты хочешь меня рекомендовать? Смотри, какой у нас актив. — И перечислил имена своих друзей: — Алеша Назаров, Коля Потанин, Саша Ермилов, Петя Гусев, Ваня Вощинский.

— Толковые ребята, — согласился со мной Трескин, — вот на них и держи курс. Нагружай их покрепче. На себя не взваливай всю работу. Комсомольцы растут на деле, думай, как организовать, чтобы никто не бездельничал. В этом главное.

Советы Коли Трескина мне очень пригодились. В школе были созданы кружки, и мы постарались в новом году их работу усилить, сделать более массовой.

Особым успехом пользовался кружок Общества друзей Воздушного флота (ОДВФ). Он существовал в Меленках с 1924 года. Годом раньше открылась первая воздушная трасса в стране: Москва — Нижний Новгород. Трасса проходила недалеко от нашего города, и мы слышали шум работавших вдалеке моторов.

В комнате кружка ОДВФ было немало журналов и книг по авиации. Какие только фотографии самолетов в них не помещали: и неуклюжие «этажерки» — трипланы и бипланы, и монопланы! Но все это — на картинках.

Однажды недалеко от нашего города приземлился настоящий самолет, и из кабины вылез летчик в кожаном реглане. Через несколько минут я со своими друзьями примчался к самолету. Летчик устранил какую-то неисправность, потом снова сел в кабину и улетел.

Много дней и вечеров мы вспоминали об этом визите крылатой машины в наши Меленки. А когда нам в райкоме комсомола дали подписные листы для сбора средств на постройку самолетов, мы с радостью взялись за это дело. Был у меня в запасе заветный серебряный полтинник. Без раздумья внес его в общий котел на авиацию. Друзья тоже отдавали свои маленькие сбережения.

В райкоме подвели итоги сборам. Цифра получилась внушительная. Наш большой друг — руководитель школы комсомольского актива коммунист Александр Рыбаков был очень доволен.

— Учтите, друзья, — говорил он радостно, — ведь это только один город Меленки. А сколько таких городов в стране! Будут у нас крылья, товарищи. Большие крылья!

Мечта о небе! Когда она зародилась в моем сознании? Трудно сказать точно, назвать определенный рубеж. Может, в те минуты, когда мы, зачарованные, стояли возле настоящего самолета на зеленом лугу? А может, в тот миг, когда летчик сел в кабину и машина, вздрогнув, побежала по луговине, развивая скорость, оторвалась от земли и через несколько минут растаяла в далекой синеве неба? Или в те часы, когда мы, комсомольцы, читали в кружке ОДВФ брошюры об авиации и слушали рассказы о боевых подвигах красвоенлетов в годы гражданской войны? А возможно, сказалось мое участие в сборе средств на строительство отечественных самолетов.

Видимо, бурные события, происходившие в нашей стране, сама жизнь, советская действительность — все это, вместе взятое, и заронило в моем сердце мечту стать летчиком.