Летняя книга

Бабушка услышала крик гагарок; наверное, их так назвали, потому что они кричат: «Гагр, гагр, гагр!» – всегда издалека, эти птицы не показываются людям. Они так же пугливы, как коростель, только коростель живет одиноко, скрываясь в луговой траве, а гагарки по весне устраивают где-то за островами шумные свадебные танцы и поют ночи напролет.

Размышляя о птицах, бабушка медленно шла вдоль горы. Пожалуй, никакой другой живности не дано с такой силой выявлять суть событий и придавать им завершенность, переживая вместе с природой все ее превращения, будь то чередование времен года, или погодные изменения, или перемены, которые происходят в тебе самом.

Она думала о дроздах, поющих летними вечерами, о кукушках, да, и о кукушках, о больших безмятежных птицах, парящих над морем в поисках добычи, о крошечных пичужках, залетающих сюда по пути с кратким летним визитом, об этих глупых, беспечных комочках, о ласточках, вьющих свои гнезда только на тех домах, где царят мир и счастье. Странно, что именно с птицами, безликими птицами, связано так много примет. А может, и не странно. У нее самой гагарки всегда рождали предчувствие обновления. Осторожно ступая негнущимися ногами, бабушка обошла гору и, вернувшись к дому, постучала в окно. София тут же проснулась и вышла.

– Я иду послушать гагарок, – сказала бабушка.

София оделась, и они пошли вместе.

На восточной стороне острова возле скал оставалась узкая полоска льда. Еще не начали запасаться топливом, и весь берег был завален грудами досок, фукусом и тростником, валялись деревянные обломки и разломанные ящики, кое-где перехваченные стальной проволокой, а поверх всего этого наискось лежало огромное тяжелое бревно, перепачканное черной смолой. Мелкие обломки лодок, следы давних штормов и бурь, плавали в воде за кромкой льда, то медленно приближаясь, то снова отдаляясь от берега на волнах слабого прибоя. Солнце почти поднялось, и лучи его пронизывали туманную завесу над морем.

Все время были слышны отдаленные мелодичные крики гагарок.

– Их становится все больше и больше, – сказала София.

Солнце взошло, на какое-то время туман заблестел, а вскоре совсем растаял. На берегу на скалистом выступе лежала мертвая гагарка; вся мокрая, она была похожа на скомканный пластиковый пакет. София сказала, что это старая ворона, но бабушка с ней не согласилась.

– Но ведь сейчас весна! – настаивала София. – Ты же сама сказала, что гагарки сейчас женятся, значит они молодые и умрут еще не скоро.

– Тем не менее эта умерла.

– Тогда почему она умерла? – гневным голосом спросила София, она очень рассердилась.

– Из-за несчастной любви. Всю ночь она пела и звала своего возлюбленного, но вместо него прилетел чужак, и тогда она бросилась с горя в воду и утонула.

– Неправда! – закричала София и заплакала. – Гагарка не может утонуть, расскажи как следует.

И бабушка рассказала, что, конечно же, эта гагарка разбилась, когда летела, распевая свои песни, и в упоении не заметила, как наскочила на скалу. Вот и случилось то, что случилось, потому что гагарка потеряла голову от счастья.

– Вот теперь лучше, – сказала София. – Давай ее похороним.

– Не стоит. Когда начнется прилив, это произойдет само собой. Морские птицы должны быть погребены так же, как моряки.

Бабушка и София пошли дальше, разговаривая о том, как хоронят моряков. Издалека доносилась перекличка гагарок. За зиму мыс изменился до неузнаваемости. Раньше здесь были только скалы и камни, а теперь штормы нанесли песка, так что мыс превратился в песчаный пляж.

– Жаль, что это ненадолго, – сказала бабушка и показала палкой на песок. – Когда вода поднимется и подует северный ветер, все это снова уйдет в море. – Она вытянулась во весь рост на ворохе побелевшего тростника и стала смотреть в небо. София пристроилась рядышком. Солнце пригревало.

Они долго лежали и слушали, как воздух постепенно наполнялся дробным криком перелетных птиц, нескончаемой стаей тянувшихся к северо-востоку.

– Что теперь будем делать? – спросила София.

Бабушка предложила ей пройтись по мысу и посмотреть, не выбросило ли на берег что-нибудь интересное.

– А ты не будешь скучать? – спросила София.

– Не буду.