Летняя практика

- Не прибедняйся. Красивая женщина, какая там работа? Ладно, это все лирика… Я, собственно, с предложением к тебе. Хочешь на два месяца в Анапу?

- Это как?

- Вот так! Я еду в Горгиппию, новые раскопки, со студентами. Они на практику, я по работе. Так вот, моя ассистентка меня эээ… Подвела. Рожать решила. А мне одному, как ты понимаешь, никак. Надо еще одного человека. Соглашайся, а, Ленкин? Отдохнешь от деревни своей… Парня своего пристроила уже, наверно?

Дима был в курсе развода Лены и того, что Вадимка уже третий год подряд у бабушки с дедушкой отдыхает.

Лена невнятно помычала в трубку, взяла время на подумать.

А вечером перезвонила и согласилась.

Ну а почему нет? Когда она еще в Анапу съездит на два месяца? Да и раскопки… Интересно же, никогда не была. В голове она себе представляла это в стиле Индианы Джонса, например… Прекрасная возможность отвлечься.

Правда, пожалела она о своем решении буквально в первый же день. Потому что выяснилось, что раскопки – это вообще не романтично, и само место больше похоже на строительный карьер, полный пыли и грязи, и жарко, и душно, а еще очень трудоемко. Пока древнюю кладку веничком и совочком отчистишь, наглотаешься всего, чего только возможно.

Но отлынивать и отступать Лена не привыкла, поэтому, сцепив зубы, работала, утешая себя тем, что деньги лишними не будут. Опять же, новый опыт. Не будет в следующий раз на халяву вестись.

Первые два дня после напряженного трудового дня Лена пролежала в своей комнате ничком. И третий так же планировала, но неугомонные подопечные, веселые Димкины студенты, вытащили погулять. И теперь, шагая между высоченными парнями, смеясь их шуткам и подколам друг друга, Лена определённо чувствовала себя хорошо. Может, и удастся найти что-то хорошее в этом отпуске? Самое главное, что он ТОЧНО будет отличаться от прошлогоднего. И ей ТОЧНО не будет времени для воспоминаний.

Набережная Анапы не то, чтоб потрясала. Чистенько, красиво. Бесконечные кафешки, громкая музыка, толпы гуляющего народа.

Парни принялись наперебой предлагать где-нибудь посидеть, но Лене не особенно хотелось.

Договорились, что сначала пройдутся, а потом уже решат.

- Лен Николавна, а вы замужем?

Парни, тяпнув по пути пива, стали еще более разговорчивыми и веселыми, наперебой засыпая Лену вопросами.

- Нет.

- А дети?

- Есть.

- А вы курите?

- Нет.

- А пиво хотите?

- Нет.

- Лена Николавна, а можно вас Леной звать?

- Нет.

- Это фиаско, братан!

- Ха-ха! Ниче смешного!

- Нееееет! Это очень смешно!

- Лен Николавна, а мороженого хотите?

- Да, пожалуй…

- Мы сейчас, мы быстро…

Лена проводила взглядом три удаляющихся фигуры, потом повернулась, облокачиваясь о парапет.

Закат.

Красивый, южный. Лена не любила закаты. Особенно южные. Почему-то такая тоска накатывала всегда. До слез. До боли.

Она привычно потерла шею, сглатывая комок в горле.

И не сразу осознала, погрузившись невольно в печальные воспоминания, что голос, внезапно раздавшийся над ее головой, прозвучал здесь, в реальности, а не в воображении:

- Ну привет, Елена Николаевна…

Летняя практика. Встреча на набережной. 

Лена надеялась, что безумие прошлого лета осталось позади. Все же взрослая женщина, педагог… Все хорошо в меру.

Сумасшедший парень, с которым свела ее судьба, совершенно ей не подходящий, наглый, веселый, солнечный Данил, был, скорее, пьянящим глотком свободы, молодости, чего-то такого, о чем она никогда не задумывалась раньше, не мечтала даже.

Да и тогда, тем жарким летом, тоже не планировала задумываться.

Но он ее планы не разделял.

И делал то, что считал нужным, наплевав на ее желания.

Тем более, что и желания-то у нее, как оказалось, не особо отличались от его.

Лена до сих пор не понимала, чем она ему так понравилась.

Немолодая, скромная, не эффектная. Серьезная и поглощенная своей жизнью, ребенком, работой, буднями. Им и разговаривать-то было не о чем.

Да они и не разговаривали.

С самого первого раза.

С первого секса, неожиданного, дикого и безумного.

Лена честно пыталась сопротивляться. Честно.

Но Данил словно не замечал жалких попыток, пер, как танк, вперед, со свойственной молодости бешеной энергией.

И Лена пропала. Неожиданно для самой себя. Улетела в какой-то другой мир, безбашенный, веселый, искрящийся. В нем не было места будням, размышлениям о том, как распределить зарплату таким образом, чтоб хватило на еду и на ипотеку, мелким рабочим дрязгам, неизбежным в женском коллективе.

Данил, как и многие современные молодые парни, уже успевшие чего-то достичь и поверившие в себя, видел цель и не видел препятствий. И все доводы Лены о разнице в возрасте, о мезальянсе, о том, что у него все впереди, и вот не она, совершенно не она ему нужна, просто пропускал мимо ушей.

Ржал, поднимал ее на руки, как маленькую девочку, и прислонял к мало-мальски подходящей поверхности при любой возможности.