Летние дни в замке Оберн (ЛП)

«Кент выглядел великолепно, гораздо царственнее, чем я могла от него ожидать, хотя и

хмурился всю церемонию, будто воображал что-то жутко мрачное. Вот если б меня

короновали, я бы пела и танцевала, посылала бы всем воздушные поцелуи, была бы такой

счастливой. Но Кент эти дни совсем не казался беззаботным. Мэттью стоял подле него –

такой самодовольный, что хотелось его ударить, но я, конечно же, не стала. О, и самое

смешное! С Гретой обошлись совсем не как с членом королевской семьи, а отвели ей

место в задней части церкви, как любой другой явившейся дворянке. Однако, подозреваю,

192

193

это сделал Мэттью, не Кент. Кент же после, на приеме, беседовал с ней целых десять

минут. Он никому столько времени не уделял, даже Меган…

Которую трудно было не заметить – в таком-то ярко-желтом платье, расшитом

фиалками! Все на нее глазели всякий раз, как она пересекала залу. Мэриан сказала, что

этот цвет смотрится на ней отвратительно. Но, полагаю, Меган оделась так, чтобы

оттенить наряд Кента. На нем был королевский фиолетовый с золотом, и, действительно,

когда они стояли бок о бок или танцевали (что случилось трижды за ночь), сочетание

смотрелось весьма интересно».

О, я не могла такое читать, не могла узнать такую весть. Я сложила страницы и

пообещала себе, что закончу завтра утром. Но солгала. Письмо так и осталось в ящике, а я

убедила себя о нем забыть.

Через две недели после коронации в деревне отмечали праздник весны, который я

обычно пропускала, так как в это время всегда уже направлялась в замок Оберн. В честь

начала сезона устроили и грандиозную ярмарку. Десятки сельчан арендовали палатки для

продажи тортов, пирогов и рукоделия, а коробейники со всей округи явились со своими

товарами. Бабушка с Милеттой тоже устроились на деревенской площади, торгуя травами

и зельями, а моя домовладелица сумела заработать небольшое состояние на кружеве,

которое плела долгими зимними вечерами.

Дел в таверне было невпроворот, и Дарбин временно нанял еще двух девушек.

Хорошенькие, но глупые, они больше флиртовали, чем обслуживали гостей, так что нам с

женой Дарбина хотелось свернуть их длинные тонкие шеи.

– Вот той белобрысой, – пробормотала она, когда мы пересеклись на кухне, – я б с

удовольствием так треснула, чтоб разум отключился.

– Слишком поздно, – заметила я.

Жена Дарбина устало рассмеялась:

– Что ж, предполагается, что она обслуживает задние столики и кабинки, но в

последней как раз новый гость, а девица, уверена, и слова ему не сказала. Может, ты…

Я захватила тряпку, чтобы вытереть стол.

– Сейчас и пойду, – согласилась я и направилась обратно в теплый шумный зал, полный

веселья.

Уворачиваясь от блудливых рук и отвечая на поздравления, я как могла быстро

пробиралась к кабинке в задней части таверны, где сидел одинокий мужчина и изучал, что

выбрать.

– Извините, что так долго, сэр, у нас битком сегодня, – сказала я, вытирая со стола

крошки. – Чего желаете? У нас лучший сидр в восьми провинциях, и такого вкусного рагу

даже ваша матушка не делает, но оно уже заканчивается. Зато есть отличный куриный

пирог.

– Рагу, если получится, – ответил гость голосом Кента. – Однако ничего не имею и

против пирога.

Я уронила тряпку и уставилась на него. Кент в ответ усмехнулся. Он был одет в

простую темную одежду – хотя и заметно получше, чем можно увидеть на любом

поселянине здесь, в глубинке – и, похоже, чувствовал себя совершенно непринужденно.

На его лице появились тонкие линии времени, и, казалось, он стал гораздо старше, чем

должен бы за год, но именно сейчас Кент совсем не выглядел обремененным какими-то

заботами, а сиял широкой улыбкой.

– И стакан сидра, – добавил он. – Хочется испробовать лучшего во всем королевстве.

Колени меня не держали, и, несмотря на то, что не до֜лжно в присутствии короля

садиться без приглашения, я опустилась на сидение напротив.

– Что ты здесь делаешь?

– Искал тебя.

193

194

– Но ты… но почему… но как ты меня нашел? – был мой следующий сказочно-умный

вопрос.

Кент вроде бы удивился:

– Я целый год писал тебе письма, разве не заметила? Я знал, где ты. А еще у меня твоя

карта.

Бессмыслица какая-то.

– Карта? – повторила я.

Он залез в карман темного пальто и достал сложенный во много раз старый рисунок

дороги из замка Оберн в деревню Саути в Котсуолде. Я почувствовала, как мое лицо

пылает от стыда.

– Мне было четырнадцать, когда я это нарисовала.

Кент осторожно вновь свернул листок и убрал в карман.

– Знаю. Все это время я хранил его, полагая, что когда-нибудь он пригодится. Как

видишь, так и вышло.

Я покачала головой:

– Но ты… но все же… То есть, зачем ты меня искал? – И вдруг я все поняла и

почувствовала себя еще ужаснее, чем мгновение назад. – Элисандра. Ты узнал об

Элисандре.

Теперь Кент выглядел заинтересованным.

– Есть свежие вести? Последнее, что я слышал, – они с Родериком благополучно

добрались до Хальсинг-мэнор, и, кажется, все у них довольно хорошо.

Я выпучила глаза:

– Они с… ты знал о Родерике? Но откуда? Она сама рассказала? Кент, я сожалею. Мне

так жаль. Вы ведь должны были пожениться…

Лицо Кента осталось невозмутимым.