Летние расследования

Прилетели плохие вести с разных сторон, как сговорились. Болело сердце и разнылось травмированное колено. Задержали зарплату, на карте почти не осталось денег. В такие дни люди и проклинают судьбу. А Вера хотела только добраться до дома, убедиться, что с Андрюшей все в порядке, и отпустить няню. И пусть этот день просто закончится.

Но получилось не так. Няня оставила на кухне жуткий беспорядок, ребенок пил молоко из грязной чашки. Няня кормила его не тем и не так. Мальчик был возбужденным, неухоженным, капризничал, во время ужина оттолкнул от себя тарелку с творогом, и она упала на пол.

И кто-то вместо Веры закричал вдруг:

– Прекрати! Марш мыться и спать! Я больше не в состоянии все это выносить.

Она помогла сыну помыться, уложила его и быстро ушла к себе. Без сказок, обнимашек, поцелуев и ласковых слов в родное ушко. Выпила несколько успокоительных таблеток, легла. Но они ее не успокоили, не усыпили, они только придавили ее, как бетонная плита, она даже шевельнуться не могла. И в какой-то момент почувствовала, что к ее спине прижалось маленькое тельце, а теплые ладошки гладят ее лицо. А она была не способна на ответ. Ни на что не способна. Андрюша еще грелся у нее под боком, а она как-то неловко повернулась, дернулась, и он скатился с кровати.

Вера увидела это глазами преступницы, которой поздно что-то исправлять. А мальчик быстро встал, посмотрел на нее со страхом и убежал к себе.

И все на свете оказалось ненужной суетой по сравнению с тем, что она совершила. Она отправила в одиночество, в страх и тоску непонимания своего главного человечка, свое сердце, свою душу. Кардиологи знают, что такое «синдром разбитого сердца» – кардиомиопатия такоцубо, – который виден во время операций. Это когда сердце выглядит как разбитая и склеенная ваза. Оно покрыто сеткой тонких рубцов: разбивается в один миг – от сильного стресса. Вера уверена, что тогда у нее был тот самый миг. С той ночи она постоянно ощущает свое сердце. Она просто хороший врач и умеет справляться с собственным организмом.

А в ту ночь Вера долго не могла встать, чтобы утешить ребенка. Она так боялась шевельнуться, умереть и оставить его на ветру страшной сиротской судьбы, что не умерла. Не разрешила себе. Утром целовала родные ручки и ножки с благоговением, как будто ее помиловал бог любви. Малыш сладко потягивался, смеялся и мурлыкал, как котенок.

А у маленькой Нины просто не могло быть материнского тепла.

Тем временем в коридоре вновь стукнул лифт. Макс вернулся. Через час он опять вылетел с оскорблениями, Нина за ним – с просьбами остаться. И он вдруг милостиво согласился:

– Ладно, поехали со мной. Только не проедай мне мозг, а то выкину.

Вера видела с лоджии, как они вышли, он подогнал к подъезду машину Нины, сел за руль, она рядом.

Их не было несколько дней. Соседи по ним, мягко говоря, не скучали.

Явились они, можно сказать, триумфально. Макс вышел из машины – трезвый и в черном костюме с белой рубашкой. Подал руку Нине, и она явилась миру в элегантном черном платье, тоже как стеклышко, с мытыми и красиво уложенными волосами. Он достал из машины корзину с белыми и красными розами и несколько новых платьев на плечиках в прозрачных пластиковых пакетах. Так гордо прошествовали они мимо стоящих и сидящих у подъезда соседей, не удостоив никого взглядом. Впрочем, вечером корзина роз стояла у мусорного бака, цветы оказались искусственными.

К ночи пара вышла на прогулку, он был уже в своей обычной одежде, а Нина – в довольно странном белом платье с очень широкой юбкой. Вернулись трезвыми, чем шокировали дом. На следующее утро Вера, проводив сына на работу, увидела по монитору, как Нина с Максом вышли из своей квартиры. Он опять был в черном костюме, она в белом, уже другом, длинном платье. Макс по обыкновению зычно орал в коридоре:

– Ты не забыла документы? У тебя же память как у курицы.

То была, судя по всему, шутка. Нина радостно засмеялась, а он приобнял ее за плечи.

А потом они вернулись, и Нина громко сообщила соседке, которая стояла ближе всех, что они с Максом поженились. Скромно расписались в загсе, без шума и лишних людей.

И началась практически идиллия, как в сказке. Они выходили из квартиры только вместе, держались за руки. Возвращались тоже таким образом. Обитателей дома больше всего изумляла Нина. Никто раньше не видел, чтобы она возвращалась домой трезвой. Более того, она шла твердой, уверенной походкой. А ведь Нина и без опьянения совсем недавно передвигалась неуверенно и неровно.

– Видно, она стала нормально питаться и спать по ночам, – рассказывала Вера Андрею. – Прошло так мало времени со дня их бракосочетания, а Нина заметно поправилась.

– Да, – не очень внимательно подтвердил сын. – Я вчера шел за ними, обратил внимание, что у нее стал широкий зад. Она же всегда была такая глиста.

– Андрюша, что за выражения, – для порядка упрекнула Вера. – Но да, есть такое. Может, это связано с тем, что она чаще всего ходит в белом платье с очень широкой юбкой или в ярко-лиловых широких брюках карго и розовой свободной майке.