Летние расследования

– Точно! Но пусто. – Наполеонов развел руками.

– Что, ни угроз, ни подкупа?

– Подковерная борьба при получении тендера, конечно, велась, но за рамки закона не выплескивалась. К тому же у обоих его соперников алиби.

– Шура! – Мирослава всплеснула руками. – Не сами же они его убивали!

– Не сами! И нанимать кого-то не было смысла!

– Почему?

– Потому что теперь дело продолжит его сын!

– А у сына был мотив избавиться от отца?

– К сожалению, не было, – вздохнул следователь. – И к тому же, как ты уже могла бы догадаться, он убит тем же самым ножом!

– Приплыли, – вырвалось у Мирославы. – Когда убили Музянова?

– Нашли его утром. Жена стала беспокоиться, что мужа долго нет.

– Он что, без охраны ездил?

– Представь себе – без! Самоуверенный был тип.

– И где его нашли?

– На участке, который собирается застраивать его фирма.

– Что он там делал?

– Спроси что-нибудь полегче, – огрызнулся Наполеонов.

– Еще есть жертвы?

– Как не быть.

– Говори уже!

– Ефим Сергеевич Гольцов.

– Чем он славен?

– В том-то и дело, что ничем!

– Чем занимается?

– Временно безработный.

– Чувствует мое сердце, что его вы как следует не отработали.

– Почему не отработали? – буркнул Наполеонов. – Посетили место его жительства, поговорили с соседями.

– И что?

– Ничего!

– Что-то подсказывает мне, что следующая жертва была более значимой для общества.

– Угадала! – мрачно бросил Наполеонов. – Этот тип не придумал ничего лучшего, как перерезать горло школьному завхозу! Семена Андреевича Бубенцова нашли утром на школьном дворе! Чем ему мог помешать этот безобидный человек, никто в коллективе не может ума приложить!

– Так уж и безобидный? – спросила детектив. – Все-таки завуч школы.

– Так по хозяйственной же части! Нина Васильевна так убивалась! Говорила, что Семен Андреевич был такой хлопотун! И теперь школа без него, как без рук!

– Погоди, погоди, – остановила его Мирослава. – Кто такая Нина Васильевна?

– Директор школы! Нина Васильевна Ларионова!

– А с другими членами коллектива ты говорил?

– Да, пообщался практически со всеми.

– И что?

– Все отзывались о нем хорошо.

– А дети? – спросила Мирослава.

– Что дети? – удивился Шура. – Его дети давно выросли и разъехались по городам и весям. Жены у него давно не было. Вроде бы Бубенцов уже лет двадцать вдовел. По причине своего одиночества он, наверное, и отдавал всего себя школьным заботам.

– Скорее всего, – ответила Мирослава. – Но я спросила не о его детях, а о школьниках!

– О школьниках? – изумился Наполеонов. – Зачем?

– Затем, чтобы узнать, как они относились к завхозу, ладили ли с ним?

– Ты меня, конечно, извини, подруга, – Наполеонов покачал головой, – но вспомни себя! Много ты во время учебы в школе общалась с завхозом?

– Не много, – согласилась Мирослава, – но тем не менее детей тоже нужно было опросить!

– Мы не имеем права, – напомнил ей следователь, – опрашивать детей без присутствия взрослых!

– Никто не мешал тебе поговорить с ребятами, особенно со старшеклассниками, в присутствии кого-нибудь из учителей.

– По-моему, это пустая трата времени! В полиции и так не хватает сотрудников! Если мы будем заставлять их еще и такой ерундой заниматься…

– Занялся бы этим сам! – бесцеремонно оборвала его Мирослава. – Тебе ли не знать, что в следственной работе может пригодиться любая мелочь!

Шура обиженно насупился. Но потом все-таки нашел в себе силы признать:

– Пожалуй, ты права, – проговорил он нехотя.

– Кто еще стал жертвой этого городского сумасшедшего? – спросил Морис.

– Тебе мало этих жертв? – взъярился Наполеонов.

– Значит, пока это весь список? – уточнила Мирослава.

– Вот именно что пока! Славка! Я боюсь! Понимаешь?

– Понимаю.

– Не за себя, что меня с работы выпрут! А за людей! На кого эта сволочь еще точит свой нож?!

– Шура! Так сразу с бухты-барахты ничего сказать нельзя.

– Я понимаю. Надо было раньше попросить тебя о помощи.

– Не факт, что я справлюсь с этим делом лучше тебя, – остудила она его пыл.

– Но если не ты, то никто. – Наполеонов схватился за голову.

– Погоди, Шура, – сказала Мирослава, – нужно все обдумать и разложить по полочкам. Давай запишем все контакты потерпевших и их знакомых.

– Я уже все записал, – ответил он, – вот подробный список, – зная, что она отдает предпочтение бумажным носителям, Наполеонов все скрупулезно, ничего не пропуская, записал на бумаге.

Мирослава взяла лист из его рук и пробежала его глазами.

– Я поеду, – сказал Шура.

– Куда?! – удивились оба детектива.

– В город.

– Нет, мы тебя не отпустим. Ложись в постель. Завтра утром поедешь.

И он покорился. Однако коттедж подруги следователь покинул чуть свет, наскоро проглотив приготовленный Морисом завтрак.

У Миндаугаса сложилось такое впечатление, что большой любитель хорошо и вкусно поесть на этот раз даже не чувствует, что именно он жует. С таким же успехом Морис мог бы выложить на тарелку вместо сочных отбивных столь нелюбимую Шурой брюссельскую капусту. Несмотря на всю ее полезность, Наполеонов, будучи неисправимым мясоедом и сладкоежкой, ее на дух не переносил.

Когда Морис или Мирослава уже в который раз начинали читать ему лекцию о пользе овощей, он просто затыкал уши.

* * *