Летний Рыцарь

– Уау! – выдохнул Хват.

– Значит, мы поднимаемся? – спросила Мерил.

– Ву-уф, – сказал Билли-Оборотень.

– Пока мы молоды и прекрасны, – сказал я и шагнул на следующую ступеньку. – Что ж, пошли.

Глава тридцатая

Порой самые потрясающие вещи кажутся нам совсем обыденными. Я хочу сказать, если подумать, скажем, перелет на реактивном лайнере – чертовски потрясающая вещь. Вы садитесь в самолет, а он, используя всего лишь разницу давления воздуха на поверхности крыла, превозмогает притяжение целой планеты и летит на расстояния, одолеть которые другими способами, казавшимися естественными на протяжении веков, можно только за месяцы, а то и годы. Вы несетесь над землей со скоростью, достаточной, чтобы мгновенно убить вас в случае, если вы вдруг врежетесь во что-то, да и дышать-то вы можете только потому, что кто-то соорудил достаточно прочную консервную банку, чтобы удержать в ней необходимое количество воздуха. Сотни миллионов человеко-часов работы, борьбы, изысканий, крови, пота, слез и жизней навсегда вошли в историю воздушных путешествий и совершенно преобразовали лицо нашей планеты и общества.

Но сядьте на любой рейс, и я гарантированно обещаю вам, что рядом с вами обязательно найдется такой, кто несмотря на все эти невероятные достижения будет препираться из-за напитков.

Нет, вы подумайте: напитков!

Примерно то же можно было отнести ко мне на той лестнице в Чикаго-над-Чикаго. Да, я стоял на ступенях, сотканных единственно из звездного света. Да, я поднимался сквозь свирепую грозу, а ветер пытался сбросить меня вниз, в ледяные воды Мичигана. Да, я пользовался легендарным, волшебным способом перемещения из одного пространства в другое, направляясь на историческую битву древних, изначальных стихий.

И все, что мне пришло на ум, когда я остановился на пару секунд перевести дух, было:

– Угу. Вот так всегда. Соорудить эскалатор никто, конечно, не догадался.

В общем, долго ли, коротко, но мы одолели милю этой лестницы и оказались в тех местах, которые показала мне моя крестная, стоя в грозовых тучах над Чикаго.

Только теперь они выглядели совсем не так, как тогда, до открытия занавеса.

То, что тогда представлялось безмолвным пейзажем из туч, голым как манекен, теперь наполнилось цветом, звуком и насилием. Гроза внизу, под этим полем битвы, казалась теперь лишь жалким отражением той, что бушевала здесь.

Лестница привела нас на склон одного из холмов, нависающих над долиной Каменного Стола, и озаряемые вспышками молний окрестности были теперь заполнены фэйре всех видов и размеров. Воздух наполнялся звуками: треском электрических разрядов, раскатами грома. Фанфарами и боевыми трубами – высокими и чистыми, басистыми и гулкими. Барабанами, отбивающими боевую дробь в несколько ритмов сразу. Криками, которые могли исходить из человеческих глоток, и рыком, издать который человеку не под силу. В общем, это можно сравнить только с неповторимым, буйным ураганом музыки – всепоглощающей, зубодробительной, насквозь пропитанной адреналином. Вагнер локти бы изгрыз от зависти.

В каких-то двадцати футах от нас стояла толпа коротышек со смуглой кожей и белыми волосами, руками и ногами раза в два больше, чем полагалось бы при их росте, и похожими формой и размерами на электролампочку шнобелями, торчавшими из-под костяных шлемов. Доспехи на них тоже были костяными. Впрочем, говоря «толпа» я погорячился: они стояли в достаточно правильном боевом строю. Глаза их округлились, когда я в своей развевающейся черной ветровке выступил из облака. Они двинулись было в мою сторону, но вынырнувшие следом за мной оборотни окружили меня надежным кольцом, а Мерил и Хват встали рядом со мной.

С другой стороны от нас стоял тролль добрых восьми футов роста с угреватой кожей и неопрятными волосами до квадратных плеч; крошечные красные глазки злобно зыркали из-под густых, сросшихся бровей. Жадно раздувая ноздри, он повернулся ко мне, но волки угрожающе зарычали, и он, подумав с минуту, отвернулся, словно потерял ко мне всякий интерес. Множество других созданий стояли на расстоянии броска камня от нас, включая отряд рыцарей-сидхе, с головы до ног закованных в темную броню, верхом на длинноногих боевых конях темно-синей, фиолетовой и черной масти. Неподалеку от них съежилась на земле раненная сильфида. С расстояния в пятьдесят ярдов она казалась хорошенькой крылатой девушкой – но, приглядевшись, я разглядел окровавленные клыки и острую, как бритва кромку ее крыльев.

С точки, где мы стояли, открывалась не вся долина. Должно быть, остальная часть ее закрывалась туманом или магической завесой, так что я скорее угадывал, чем видел перемещения войск, сходящиеся в лобовой атаке шеренги человекообразных существ и очертания выраставших из них чудищ, сеявших вокруг себя смерть и разрушения.

Что гораздо важнее, я не мог разглядеть Каменного Стола или хотя бы определить свое местонахождение по отношению к нему. Камень, который дал мне Привратник, упорно тянулся в самую гущу царившего под нами безумия.