Летний шторм

   Сознание вернулось вместе с жуткой болью в пробитом штыком плече. Мартин торопливо накладывал неумелую повязку, спеша остановить кровь. Поручик вдохнул воздух, сжал зубами ткань кителя вблизи ладони здоровой руки. Удалось переждать первый приступ боли, которая постепенно становилась меньше, переходя в надоедливое нудное жжение и дёрганье. Ян посмотрел на оставленную траншею. Там, по-прежнему кипел бой. Русские десантники удерживали противника, поражая того своей бесшабашной удалью. Немецкая цепь начала откатываться назад, но вмешался кто-то из начальства и она опять качнулась вперёд, надеясь на этот раз победить.

   Грохнуло где-то внизу на дороге, поднялся фонтан разрыва вблизи уцелевшего немецкого броневика. Между холмами показался большой танк, поводил орудием, уточняя наводку и вторым выстрелом накрыл позицию броневика, разнеся тот в разные стороны рваными листами железа. Из-за гребня холма показалась густая цепь пехоты в словацкой форме, рванулась вниз к траншеям, где всё ещё продолжали драться русские десантники. Немецкая пехота устремилась вниз, оставляя на склонах разбросанные тела.

   Поручик проводил взглядом пробегающих мимо солдат своего батальона и провалился в спасительную темноту.

   Спустя минуту к ним подбежал надпоручик Орсак, оглядел своего друга, задал торопливый вопрос.

   - Ну, как он?

   - Рана тяжёлая, но не смертельная. - Отозвался четарж Плачек, который, как было известно надпоручику, являлся представителем коммунистов в его роте, а теперь батальоне. И был главным претендентом на роль комиссара, если русские решат ввести это звание в новой словацкой армии. Надпоручик кивнул головой и поспешил дальше руководить действиями своего батальона. В том, что он, отныне, полноправный командир батальона не оставалось сомнений ни у кого, в том числе, и у самого надпоручика.

   Майор Маргелов молча шёл мимо позиций первой роты. Хотелось выть волком и кататься по этой проклятой земле, но приходилось только скрипеть зубами, старательно пряча любые эмоции. Потери были просто страшными! Из ста семидесяти человек сводной советско-словацкой роты в живых осталось чуть меньше восьмидесяти. Причем, самостоятельно стоять на ногах могли только тридцать два человека, включая командира роты. Капитан Сивцов, припадая на раненую ногу, сопровождал комбата по своим бывшим позициям, судорожно втягивая воздух сквозь сжатые зубы около каждого трупа своих бойцов.

   - Простите меня, ребятки! - Шептал про себя майор Маргелов. - Не могли мы помочь, не могли!

   Капитан Сивцов старательно поворачивал лицо навстречу ветру, пытаясь высушить текущие по лицу слёзы. Комбат отворачивался, делая вид, что не заметил этого.

   Надпоручик Орсак, сопровождавший русского майора, оценивал реалии этой бойни и поражался. Два немецких батальона четыре часа пытались сломить сопротивление одной русской роты, пусть и усиленной словацким взводом. Правда, второй батальон немцев подошёл к исходу второго часа. Но всё равно! Держаться столько времени против сильнейшей в мире, по утверждению генералов Вермахта, пехоты - это многое значит.

   А значит это, прежде всего, то, что "сильнейшая в мире пехота" сейчас прочёсывает окрестные холмы, добивая последние остатки немецких батальонов. И разговаривает, а вернее матерится, эта "сильнейшая в мире пехота" по-русски.

   Надпоручик уже получил свою долю удивления, обнаружив, что из тридцати четырёх человек словацкого взвода, входящего в данную роту, живыми из этой бойни сумели выбраться только девять человек. Конечно, немцы нанесли сюда основной удар в последней атаке, но только после того, как предварительно обнаружили в данном месте самое слабое сопротивление. Приходится, как не обидно, признать, что пришедшие на помощь русские бойцы понесли намного меньшие потери в этом же самом месте. Что заставляло, как следует, задуматься. Орсак повернулся к подпоручику Режняку, которого он назначил адъютантом батальона, с очередным приказанием записать свои наблюдения. Нужно было формировать новую армию, не боящуюся противника, каким бы многочисленным он не был.

   Майор Маргелов, отбросив так мешающие эмоции и обиды, старался сформулировать свои требования к вооружению воздушно-десантных частей. Что необходимо в первую очередь? Что нужно сбросить второй волной? Без чего можно обойтись? Кого надо ставить командирами десантных подразделений?

   В это самое время майор Воронов торопил приданных ему сапёров. Нужно было, кровь из носу, проверить змеящуюся впереди дорогу на наличие мин. Надо было выпросить у десантного командования, или словацких союзников, хотя бы, минимальный десант. Соваться без пехоты в эти горы было чистым самоубийством.