Летные дневники, часть 5

           Всё. Горбачев сложил с себя полномочия Генсека КПСС и запретил ее деятельность в армии, КГБ, МВД и т.п. А так как Ельцин запретил Российскую компартию, то преступной партии большевиков (читай: партаппарату) пришел конец.

          И ни при чем тут рядовые коммунисты, пусть себе живут и выздоравливают, стряхнув с себя тяжесть партийной лапы и взносов.

          Как просто.  Всё. ВСЁ! Издохла! Как ее ни защищал Горбачев, а покрутился-покрутился, преданный своею же партократией, видит, что народ ненавидит ее, пришлось переступить через принципы.

          Драма? Да ну. Они, политики, и не такое переживут.

          Итак, коммунизму конец. Жалкие остатки идейных уже вряд ли сколотят что-либо жизнеспособное, так, ошметки. Имеют право. Как и все.

          Господи, снилось ли такое хоть в кошмарном сне Ленину? За что боролись?

          Теперь министры. Они в массе своей поддержали путч. Кто в стране был хозяин на местах? Министерства. Вот теперь их – по шапке. Уже легче.

          Но торговля! Основной создатель дефицита и спекуляции, накаляющий обстановку с каждым днем. Надо ее уничтожить без остатка, лучших продавцов (а что это такое?) еще можно трудоустроить в фирменных магазинах, а остальных – прямо в Магадан. Они – уж наворовали! Да любая уборщица в магазине живет лучше меня. У нее есть все, а у меня – далеко еще не все.

            Надо, надо – немедленно! – рушить госторговлю. Это рудимент социализма, разлагающий общество. Это мафия.

           Очень, ну очень мечтаю увидеть секретаря или там инструктора райкома в очереди у биржи труда, или, к примеру, с лопатой, у моей супруги, в Управлении зеленого строительства. А продавца – заискивающе зазывающего хоть зайти в тот захудалый магазинчик, хоть глянуть на тот залежавшийся товар, что он правдами и неправдами добывал за бугром и на своем горбу приволок, недосыпал, таскал и стерег, – а никто не берет!

          Эх, скорее дожить бы.

          Да, праздник сегодня. Додавил-таки Ельцин Горбачева.

           За кого держаться мне? За Союз или за Россию? Или за свою родную Украину? Я же все-таки хохол, и язык – мой родной, и культура,  – все мое. Но я родился и вырос аккурат на границе, а прожив всю сознательную жизнь в России, обрусел, даже осибирячился, полюбил здешний край и здешний народ, здесь я чувствую себя среди своих. И все больше отдаляюсь от исторической родины и от украинцев, особенно от старых знакомых, чуть ли не друзей детства, спившихся и деградировавших. Как они все к худшему изменились! Да, надо самому быть украинцем, чтобы прочувствовать, как ужасен охамевший, самодовольный, сытый и полупьяный сержант-хохол, у которого все схвачено. Но так же, как и все русское, я люблю все искренне украинское, без хамства и самодовольства: рiдну мову вовчанських тiток, сердечные песни, стихи моего родного Тараса…

          Ну ладно, Это все внутреннее. А жить мне здесь, в Сибири, где я пустил крепкие корни, продолжил свой род… здесь и в землю лягу.

         Союз – нечто эфемерное. Союзу я служил, потому что республики были просто его губерниями, и только. А сейчас мощный рост национализма во всем мире, и Россия возрождается; а она, с ее культурой, только без псевдо, вроде фольклорных ансамблей или пресловутого опереточного козачества, –  она мне родная, точно так же, как и Украина.

          Будет надо – объединимся в союз. Но держаться надо за Россию. На Украине меня ждут, может, только старики-родители и тесть с тещей, и то – на три дня в гости. А жить там… там все прогнило, измельчало душой, политизировалось.

           Я Союз весь повидал, и лучше всего – здесь, в Сибири, ставшей мне второй родиной: на Енисее, с тайгой и комарами, с морозным хиусом, с баней. Только паши, вкалывай.

           Вся гниль в Союзе – из теплых, хлебных, злачных мест, где все само растет, где сытно, но тесно жить. В Сибири – не тесно и не очень-то сытно, если лениться.  Да, морозец заставит шевелиться. Тут не о продаже душа болит, а о добыче. Там – как бы продать: пропадает то, что с неба свалилось. Тут – как бы выпластаться, посадить, выхолить, уберечь, собрать, сохранить, да хватило бы до лета. У нас только снег лежит полгода. Вот и народ другой, цельный.

               27.08. Слетали в Алма-Ату; проверяющий Сережа Пиляев, которому надо было допустить моего Сашу к самостоятельному взлету-посадке (после 200 часов налета на типе), ну и добыть чего-нибудь на салат. Ну, на салат добыли, дешевле, чем у нас, раз в 8-10.