Лето диких цветов

– Значит… ты решила не возвращаться к нему? – спросил он, и Зои подосадовала на то, что в его голосе звучит надежда.

– Нет. Но не потому, что я этого не хочу, а потому, что не могу. У меня в мозгу аневризма, папа. Это установили врачи, когда обследовали меня после сотрясения мозга. Нужно оперировать, но я не знаю, что будет, когда я отойду после наркоза. Может, мое состояние будет хуже, чем у мамы. Поэтому я не сказала ему, что люблю его. Я не хочу, чтобы ему пришлось сидеть возле моей больничной койки. Он не должен чувствовать себя обязанным. И не хочу, чтобы он отвернулся от меня, как ты от мамы.

Отец потрясенно взглянул на нее.

– Твоя мать больше не помнит меня, – ответил он. – Это, знаешь ли, непросто вынести.

– Но тебя ведь не было с ней рядом и в то время, когда она в тебе еще нуждалась, – возразила Зои. – Ты не скорбел вместе с ней, а просто жил своей жизнью. Ты бросил ее в беде. А вот она никогда не переставала тебя любить.

– А ты считаешь, что я перестал?

Впервые с того момента, как Зои вошла в кабинет, она увидела не маску, которую отец обычно надевал, – она увидела боль, которую он все время скрывал.

– Я был просто чертовски беспомощным. Не хотел потерять еще и Бренду, но не смог этому помешать. Я бы просто не выдержал, если бы о гибели Криса мне напоминали снова и снова. – Его глаза наполнились слезами. – Зои, я не хотел всего этого. Не хотел делать тебе больно. Ты все, что у меня осталось. Для меня важно, чтобы ты была счастлива.

Что-то в его взгляде тронуло Зои, сказало ей, что он говорит правду. И она вдруг поняла, что в конце концов простит ему все.

Она собиралась объяснить отцу, что боится операции и радуется тому, что не придется больше жить одной с этой тайной. Она собиралась сказать ему еще многое. Но она не вымолвила ни слова, потому что боль в голове вдруг стала невыносимой. Голова прямо-таки раскалывалась. Зои вскрикнула, а перед глазами у нее все поплыло.

– Зои, господи, что с тобой?

Голос отца теперь доносился до нее, словно из тумана. Мышцы перестали ей повиноваться. Зои потеряла над собой контроль и соскользнула со стула. Перед глазами всплыло лицо Джека, и она постаралась направить все внимание на него, пытаясь бороться с одолевающей болью. «Вот, значит, каково это, – подумала она. – Вот как чувствуют приближение конца». Она сделала последнее усилие, но затем унеслась в спасительную темноту, в которой не было боли.

Глава сорок первая

– Уильям?

Джек стоял посреди двора, ожидая ответа. Он был уверен, что сын ходит где-то неподалеку, но царила полная тишина. Он опустил голову и вздохнул, глядя на Бадди, сидящего у его ног.

– Где же он, Бадди? Ты можешь его поискать?

Бордер-колли поднял морду, услыхав свое имя, почесался и прилег, словно желая сказать, что хозяин может на него не рассчитывать. Стоял жаркий день, и они только что вернулись с пастбища, где Джек отрабатывал с псом команды. Собственно, Уильям должен был отправиться с ними, но мальчик куда-то запропастился. С тех пор как Зои два дня назад внезапно уехала, его сын снова ушел в себя. И это очень волновало Джека. Он не ожидал, что Уильям так резко отреагирует. И от этого его собственная боль не становилась меньше.

– Уильям, черт возьми! Где ты? – крикнул он снова, уже не слишком надеясь, что в этот раз сын отзовется. Но рядом что-то зашуршало.

– Я тут.

Голос Уильяма прозвучал достаточно громко, и Джек понял, что мальчик находится в сарае. Звук доносился откуда-то сверху. Джек поднялся по лестнице и нашел сына в углу. Он сидел там, поджав под себя ноги, и вертел в пальцах сухой стебель.

Джек присел рядом.

– Почему ты не пошел на луг?

– Не было настроения, – ответил Уильям, пожав плечами.

Джек подумал, не расспросить ли сына, как его дела, но потом решил, что лучше не слишком настаивать. В конце концов, уже хорошо, что мальчик подпускает Джека близко, о таком несколько дней назад нельзя было и мечтать.

Какое-то время они сидели рядом, погрузившись в раздумья. Потом Джек почувствовал, что Уильям смотрит на него, и повернулся к сыну.

– Почему она уехала?

Заметно было, что Уильяму тяжело дался этот вопрос. Но, казалось, он занимал его не меньше, чем отца.

– Ей нужно было вернуться обратно в Лондон, – ответил Джек и снова ощутил пустоту в душе.

– А ты не можешь позвать ее обратно?

Джек с удивлением поднял брови.

– А с чего ты взял, что я этого хочу?

– Пап, мне уже почти четырнадцать, – усмехнулся Уильям. – Я же не слепой.

– Да, и у тебя есть уши, и ты не глухой, – добавил Джек. – Она помолвлена, Уильям. Ага, держи карман шире. Не собираюсь я за ней бегать.

– Но она ведь тебе нравится. Я же вижу, – настаивал Уильям. – А к тому типу она относится не так уж хорошо. Она неохотно с ним ушла.