Лето Гелликонии

Возле испещренного бороздами валуна охряного цвета адмирал воинов-священников объявила наконец остановку. Поднявшись с волокуш, люди прошлись, разминая ноги и размахивая затекшими руками. Огромный валун нависал над ними, как миниатюрная скала. Вокруг не было слышно ничего, кроме криков птиц да завывания ветра, но постепенно они различили доносящийся откуда-то издалека тихий гул.

Услышав новый звук, СарториИрвраш подумал только о леднике - о том, как отламывающиеся от него глыбы продолжают падать в море. Наслаждаясь ощущением твердой земли под ногами, он тут же забыл о новом звуке. Адмирал же и Денью Пашаратид, встревожено переглянувшись, быстро полезли на валун и, взобравшись, застыли на вершине. Вглядевшись в горизонт, они криком предупредили оставшихся внизу об опасности.

– Эй, двурогие, быстро оттащите волокушу под защиту камня! - приказала фагорам Оди Джесератабхар.

Постепенно гул превратился в громовой, схожий с ревом урагана топот. Ураган поднимался от самой земли, наступал отовсюду. С западной стороны холма приближалось что-то огромное. Мгновенно все, и люди и фагоры, пришли в движение. С прытью того, кто шестым чувством распознал близость явления природы, выходящего за рамки его представлений и бесспорно ужасного, СарториИрвраш бросился к валуну и принялся карабкаться на его вершину. Ио Пашаратид помогал ему, и наконец все они, две женщины и двое мужчин, оказались на вершине, где на площадке едва хватало места для всех. Фагоры оцепенело стояли по сторонам валуна, в их ноздрях хлюпали белые молоки.

– Придется переждать здесь, пока они не пройдут, - проговорила Оди Джесератабхар. - Тут мы в безопасности.

Голос адмирала дрожал.

– Что это? - спросил СарториИрвраш.

Сквозь призрачную дымку даль катилась на них подобно темному колеблющемуся ковру. Замершие на вершине люди были бессильны что-либо сделать, они могли только стоять и смотреть. Постепенно ковер превратился в лавину фламбергов, приближавшихся широким фронтом.

СарториИрвраш попытался пересчитать животных. Десять, двадцать, пятьдесят, сотня - дальше считать было невозможно. Ширина стада составляла не менее мили - как потом оказалось, это было ошибкой, ширина лавины густо, бок о бок, идущих животных составила три, а то и все пять миль. Очень скоро всю равнину затопило колышущееся море спин и рогатых голов фламбергов и лойсей, среди которого валун с четверкой людей на вершине высился как остров.

Все, и земля, и камни, и само небо, дрожало от монотонного гула.

Вытянув к небу шеи, выпучив глаза, раззявив рты, из которых капала слюна, полчища копытных мчались мимо. Достигнув валуна, живой поток обогнул его с обеих сторон и сомкнулся за ним, устремляясь дальше. Белые птицы-коровы, редко взмахивая крыльями, летели над стадом, легко поспевая за ним.

Потрясенные люди в восторге вытягивали руки и размахивали ими, громко крича.

Море копытных под ними, изливаясь из самого горизонта с одного его края, к горизонту же и уходило. Ни одно из животных не подняло морду и не взглянуло на застывших людей; все понимали, что сбиться с шага означало немедленно погибнуть под копытами сородичей.

Очень скоро возбуждение, охватившее людей, прошло. Они присели на камень, прижавшись друг к другу и с тоской глядя на простирающееся вокруг насколько хватал глаз живое море. Стаду не было ни конца ни края. Взошел и канул за горизонт в сиянии концентрических кругов зари Беталикс, а поток рогатых голов все не иссякал. Тысячи тысяч животных продолжали идти мимо валуна.

Где-то вдали, у моря, часть фламбергов останавливалась и бессмысленно толпилась некоторое время у берегового склона, в то время как большинство животных с ходу бросалось в воду. Таких было множество - животные во весь опор целеустремленно неслись к обрыву, навстречу неминуемой гибели. Шли часы. Нашествию не было конца, как не было конца глухому топоту копыт, напоминающему частый бой множества барабанов.

Над головами пойманных в ловушку людей развертывались сверкающие световые покровы, восходящие к зениту. Надежда на спасение медленно таяла, приходило отчаяние: жизнь, которую они с такой легкостью и небрежностью недавно уничтожали, теперь, с не меньшей легкостью и небрежностью, грозила уничтожить их самих. Сидя на вершине, они обнялись, чтобы чувствовать друг друга и сохранять тепло; чуть ниже, прижавшись спинами к камню, стояли фагоры, выставив перед собой для защиты волокушу.

Медленно и величаво начал свой полет по небу Фреир. Зарядил дождь, поначалу неуверенный. Постепенно морось разошлась и превратилась в ливень, потушив свет, льющийся с небес. Земля раскисла, и звук бьющих по ней копыт изменился.

Ледяной дождь не утихал много часов. Раз набрав силу, ливень, подобно нескончаемому стаду внизу, продолжал низвергаться с монотонной настойчивостью. Тьма и шум ливня объяли СарториИрвраша и Оди Джесератабхар и укрыли их от соседей. Спасаясь от сырости и холода, они тесно прижались друг к другу.

Неутомимый молот стихии и животных добирался до них. Прижавшись щекой к плечу адмирала, СарториИрвраш ждал смерти, вспоминая свою жизнь.