Лето Гелликонии

Завтра он позовет своих немногочисленных друзей, и они устроят Биллишу достойные похороны и поминки. И не потому, что он или Биллиш верили в богов - ни тот, ни другой не признавали такой глупости. Просто оба они этого заслуживали; он сделает это ради себя и в память о Биллише.

Капитан торопливо поднимался к берегу и толпящимся там женщинам - добравшись до сетей, он будет в безопасности от поднимающейся воды.

– Все будет хорошо, Биллиш, приятель, - бормотал он едва слышно. - Мы еще всем утрем нос.

Описывая бесчисленные круги около Гелликонии, Аверн был не одинок в своем полете. Вместе с ним по собственным орбитам носились многочисленные отряды вспомогательных спутников. Назначение этих спутников было простым - вести наблюдение за секторами планеты, недоступными в данный момент самому Аверну из-за его положения на орбите. Однако во время погребения Билли случилось так, что Аверн сам проплывал над северным побережьем Лордриардри.

На станции наблюдения любые похороны были событием значительным. Будучи существами хрупкими и понимая это, люди никогда не взирали на чужую смерть как на что-то чуждое, понимая ее как переход к иному существованию, не лишенному определенной приятности. Да и сама по себе меланхолическая грусть, вызываемая видом усопшего и картиной похорон, освежала и вносила некое разнообразие. За похоронами Билли на Аверне следили почти все, среди прочих и Рози Йи Пин, которая сопереживала зрелищу, лежа в постели со своим новым приятелем.

Наставник Билли, человек с совершенно сухими глазами, произнес короткую речь, отдав должное геройству и выдержке покойного, знавшего о неизбежном конце. Эпитафия Билли стала и эпитафией выступлениям недовольных. С облегчением забыв обо всех распрях и недовольстве, поскольку их источник исчез сам собой, люди вернулись к своим ежедневным обязанностям. Один из авернцев написал грустную песню о Билли, умершем вдали от семьи и похороненном в чужом краю; на том все и закончилось.

На Гелликонии уже было похоронено немало авернцев, победителей известной лотереи. Каким образом это может повлиять на развитие планеты - вот о чем разговаривали иногда в комнатах отдыха станции наблюдения.

Будь Билли похоронен на Земле, этот случай наверняка привлек бы меньшее внимание и на это событие смотрели бы не столь отстраненно, без глобального переосмысления. Каждое живое существо в одиночестве проходит свой путь от размера одной клетки до момента рождения, путь, который, в частности, у людей занимает три четверти года. Степень организации живого существа, в особенности разумного, настолько высока, что оно никак, ни при каких условиях не может существовать вечно. Возвращение на неорганический уровень неотвратимо и заранее предопределено. Ослабевая с годами, химические связи наконец распадаются.

Именно это случилось и с Билли. Он не был бессмертен, но бессмертными и вечными были атомы, составлявшие его тело. С атомами ничего не случилось, они остались такими, какими были всегда. И не было ничего необычного в том, что землянина похоронили в почве планеты, удаленной от его родины, Земли, на тысячи световых лет. И Гелликония и Земля по сути были сестрами, рожденными из одних и тех же останков давно угасших звезд.

Но в одном наставник Билли, человек во всех отношениях здравый, заблуждался. Говоря о Билли, он сказал, что тому предстоит теперь долгий отдых, покой. Однако общая вселенская драма, в которой человечество играло свою маленькую, но вполне определенную роль, была частью перманентного взрыва универсума. Потому-то с космической точки зрения покоя быть не могло нигде и ни в чем - только безостановочное движение и перемещение частиц и энергий.

Глава 17

Полет смерти

Генерал ТолрамКетинет щеголял в широкополой шляпе и старых широкие штанах, заправленных в голенища высоких, по колено, солдатских сапог. На груди висел на ремне новенький мушкет. Отчаянно размахивая над головой борлиенским флагом, генерал брел по мелководью навстречу неизвестным кораблям.

Позади раздавались ободряющие выкрики его маленького воинства. Всего с ним было двенадцать человек, во главе их стоял молодой сметливый лейтенант, ГорторЛанстатет. Борлиенцы стояли на узкой песчаной косе; у них за спиной, на другом берегу темного Касола, начинались джунгли. Их плавание из Орделея - по сути бегство с поля проигранной битвы - завершилось; на «Лордриардрийском увальне» они прошли всю реку Касол, и пороги, и те тихие заводи, где течение было настолько слабым, что со дна к поверхности поднимались ростки клубнеплодов, сплетающиеся меж собой подобно соперничающим в брачный период угрям и распускающиеся над водой цветами, источающими запах мертвечины и разложения. Эта вонь была проклятием джунглей.